Телевизионные сказки (сборник). Максим Бухтеев

любви муха.

      Продюсер, не глядя в глаза Семёнову, положил на край стола кассету:

      – Обойдётся он «три раза». Скажу ему, что по драматургии не проходит. Дескать, катарсис у нас в конце запланирован, вот он и будет финалом.

      Семёнов промолчал, но снова сноровисто застучал клавишами. Потом довольно посмотрел на Продюсера:

      – Всё!

      – Что, вставил уже?

      – Не. Машине кирдык! Зелёный канал отвалился, – Семёнов наслаждался местью.

      Продюсер побледнел. Ниже пояса у него что-то печально звякнуло и завибрировало. В том, что он сел на свой мобильный как раз в тот момент, когда на него звонил Очень Важный Человек, было что-то символичное.

      Проикав и отмямлив в трубку что-то, как ему казалось, бодрое и оптимистичное, Продюсер посмотрел на Семёнова. В этом взгляде был и гнев, и ужас вперемешку с неземным страданием, и мольба о милосердии.

      На лице Семёнова блуждала идиотская улыбка и взгляд его выражал формулу мировой гармонии.

      – И что теперь? – вопросил Продюсер.

      – А чё я-то? – ушёл от ответственности Семёнов, – Звони Техническому Директору.

      – Как ему звонить? Куда!?

      Технический Директор был очень опытным и авторитетным человеком. Поэтому найти его в течении рабочего дня не представлялось возможным. Продюсер знал об этом.

      Ларёк с колбасой, таял как мираж в пустыне. Такой заказ, как этот, мог свалиться ещё не скоро. Нужно сдать сюжет сегодня или никогда. Событие, к которому он был приурочен, должно было состояться завтра утром. Продюсеру стало плохо и он вспомнил маму… Сначала свою, потом маму Семёнова и технического Директора.

      – Ладно, не очкуй, – Семёнов покровительственно похлопал Продюсера по плечу, а потом ногой ударил по системному блоку. Картинка на мониторе мигнула и стала нормальной.

      – Тебе сегодня везёт, – продолжил он, пригубив минеральной воды, – Шансов было пятьдесят на пятьдесят.

      – А если бы не повезло?

      – Всё сгорело бы. Когда плату засовывали, она в разъём не влезала – пришлось гнуть. Она теперь коротит иногда. Уже третью меняем. Каждый раз машина неделю простаивала.

      Семёнов был собой очень доволен. Гордый своим героическим поведением, он развил целую теорию о несовершенстве мира и своём, Семёнова, важном месте в этом мире.

      Продюсер молчал и нервно курил. Чтобы хоть как-то развеяться, он стряхнул пепел в кружку Семёнова. Тот, заметив диверсию, пить из кружки не стал, а лишь добавил пару витиеватых пассажей в своём обличительном монологе.

      Каким-то образом в монтажной снова материализовалась Корреспондентка:

      – Звонил Очень Важный Дядечка и просил обязательно вставить фрагмент, где он рассуждает о особом пути России и ещё это…, – она покопалась в недрах блокнота и продолжила, – О роли духовности в бизнесе!

      Продюсер ничего не сказал. Он был в этот момент воплощением выдержки и спокойствия. Пытаясь испепелить