Хозяин Древа сего. Павел Виноградов

двинулся в сторону большой куннингамии. Обезьяна явно напрашивалась на близкое знакомство. Поиски были недолгими – среди кустов валялся роскошный халат из золотой парчи и еще кое-какие предметы одежды. Варнава удовлетворенно кивнул и огляделся. Подъем на гору начинался через несколько метров. Пик круто уходил ввысь, почти весь был оплетен кустарником, кое-где над дорогой нависали опасные уступы, закрывшие вершину. Поглядев назад, Варнава без особого удивления убедился, что ни гробницы, ни харчевни у дороги уже нет.

      – Приют облачных скитальцев, значит… − хмыкнул он, спрятал шест и быстрым шагом стал подниматься по крутому склону.

      Дело было не простое – под ногами путались низкорослые деревца и колючий кустарник, упругие травы сковывали шаги, то и дело подворачивались неустойчивые глыбы. Путь становился все круче, непонятно откуда выраставшие ветки немилосердно кололись. Несколько раз он чуть не сорвался. Дальше хуже – лесистый склон кончился, пошла настоящая крутая скала. Для обычного человека такой подъем без подручных средств был невозможен, но и Варнава к середине пути был порядочно вымотан. Совсем исчез кустарник, за который можно было цепляться, попадались большие почти отвесные участки без единой травинки. Здесь приходилось взбираться по трещинам – летать в этой Ветви было очень трудно. Все же пару раз ему пришлось секунду-другую держаться в воздухе, иначе бы сорвался. Это еще больше истощало его силы.

      Ближе к вершине, однако, стало легче. Он взобрался на большой полого поднимающийся карниз. Через несколько метров в скале чернело жерло пещеры. Варнава уже знал, что ему сюда, но, к собственному удивлению, продолжил подъем. Там, где карниз кончался, скала вновь устремилась ввысь. Мощным прыжком Варнава преодолел ее до половины и уцепился за неглубокий карман. Взлететь сил не было. Провисев несколько секунд, со стоном подтянулся, положил подбородок на кстати подвернувшийся выступ, занес правую руку и уцепился за край. Пришел.

      Несколько минут отдыхал, потом перевернулся на спину и долго глядел в высоченное небо. Оно было так невозможно красиво, что вся усталость испарилась. Вскочил. Ветер мощным толчком попытался сбросить его вниз, рвал одежду. Варнава укоренился на вершине и огляделся. Воздух был столь прозрачен, что панорама простиралась на сотни ли. Феерические дали открылись перед ним. К западу лесистые горы повышались, за ними невозможно было ничего разглядеть, но на востоке, где-то очень далеко, скорее угадывалась, чем просматривалась равнина с едва поблескивающими ниточками рек, а дальше отсветом на облаках плескалось огромное море. И над всем этим нависало спокойно-величавое небо, изумительно зеленоватое. Он вспомнил мужчин, с которыми сражался, женщин, которых любил, города, в которых жил, одежду, которую носил. В его ушах звучал говор разных провинций, а в сердце чистая льдистая музыка. Это была Ветвь, любимая почти так же, как и та, которую убил Дый. Он понял, что уже получил помощь.

      – Всея твари Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, благослови венец лета благости Твоея, Господи,