Спасение беглянки. Наталья Владимировна Бессонова

мимолётны

      И исчезают, словно дым.

      Но дай Вам Бог в подлунном мире

      Любимой быть хотя б одним…[4]

      …Время пролетело незаметно. Надежда заторопилась на вокзал, Виктор Николаевич вызвался проводить её до остановки.

      – Погода какая! – воскликнул он, – прямо на лирический лад настраивает! И не захочешь стихи писать, да напишешь! Какие молодцы наши ребята – произведения свои читают. А я вот… всегда стеснялся.

      – Вы тоже пишете? – удивилась Надежда.

      Виктор Николаевич относился к категории людей, авторитет которых для неё был так высок, что она не смела сказать им «ты», несмотря на самые тёплые дружеские чувства. К тому же он был существенно старше.

      – Есть немного… Писал в студенческие годы, потом – реже, – ответил он. – А в общем – когда мне хорошо, то я пою и дурачусь, когда мне плохо – пишу стихи.

      – Значит, Вам теперь в основном – хорошо? – засмеялась Надежда. – Почитайте, пожалуйста…

      – Надюша, да я как-то их… пишу, но не читаю, – засмущался Виктор Николаевич. – Комплексовал всегда… а теперь поздно уже начинать…

      – Ну и не начинайте, только одно мне прочтите… по секрету! – попросила Надя.

      – По секрету? – переспросил собеседник и засмеялся.

      – Ага! Одно!

      – Ну, если только так, пожалуй…

      …Я в дружбу верю так же, как в любовь.

      Она нужна, как воздух, как вода,

      И пусть невзгоды, те, что хмурят бровь,

      Развеет наша дружба навсегда…[5]

      Надя привыкла слышать от Виктора Николаевича рассуждения по серьёзным политическим вопросам. Его мнение всегда отличалось принципиальностью, причём он мог высказываться в самой непримиримой форме, не теряя дипломатичности, присущей истинно интеллигентному человеку. А теперь вот – стихи…

      – Мне нравится, – совершенно искренне сказала Надежда, дослушав до конца. – И зачем стесняться? А у Вас много стихов?

      – Надюша, да я как-то не стремился писать много. Когда душа просила – писал… а так, чтобы…

      Рифмоплётства искусством трудным

      И, томимый тщеславием нудным,

      Всем готов обо всём «попеть»,

      Лишь бы славу… и деньги иметь?

      С бумагой не расстанусь я и ручкой!

      Я, полуграмотный и самоучка…[6]

      – Ну, нет, это не о Вас, – Надя засмеялась.

      – Вот и пусть будет не обо мне, – ответил Виктор Николаевич, – как говорил забытый ныне вождь мирового пролетариата: «Лучше меньше, да лучше».

      …Добиралась до вокзала, думая о Юрии и о том, как сухо они расстались. Душу терзала тревога. «Интересно, помнит ли он, когда я уезжаю? Надо ему позвонить, – решила Надежда. И тут же передумала. – Нет, первая звонить не буду…»

      Полковник ворвался в купе, когда до отправления оставалось не более пяти минут, а строгая проводница объявила о том, что провожающие должны покинуть вагон. Надя уже и не надеялась,

4

Стихи Евгения Ларцева, любезно предоставленные автором для использования в данном произведении.

5

Стихи В.Н. Беркунова, любезно предоставленные автором для использования в данном произведении.

6

Стихи В.Н. Беркунова.