Последние дни Константинополя. Ромеи и турки. Светлана Лыжина

Да. Вроде бы все.

      Вновь зажглись факелы, оказавшись в руках у тех, кто быстрее опомнился после случившегося. В темноте это выглядело так, будто в воздухе летают огненные шары. Летающие шары освещали то кусок кладки, то разбросанные повсюду камни, то порванный мешок, из которого наполовину высыпалась земля, то чью-то фигуру в латах, тяжело поднимающуюся с колен, то чьё-то перепачканное лицо.

      Наконец несколько факелов разом осветили Большую оборонительную стену, в которую – теперь это было совершенно ясно – ударило ядро, выпущенное из турецкой пушки. Поскольку значительный участок Малой стены был разрушен до основания, ядро, не встретив преграды, пролетело дальше, но Большую стену пробить не смогло – лишь оставило на ней вмятину, а само разлетелось на куски.

      – Чёрт побери всех турок! – воскликнул один из воинов-генуэзцев. – Эти подлецы даже ночью по нам палят! Целятся на свет!

      – Да зачем им целиться? – возразил второй. – Они нацелились один раз ещё с утра и раз за разом били в одно и то же место.

      – Ничего подобного! – воскликнул третий. – Пушечные опоры стоят на мягкой земле, а не закреплены на стене, поэтому, когда пушка стреляет, опору заносит то в одну сторону, то в другую, сколько ни подкладывай камней. Ядра летят, куда Бог пошлёт.

      – А я тебе говорю, что они стреляют кучно! – настаивал второй. – Поэтому и брешь в Малой стене такая большая. А теперь хотят пробить ещё и Большую стену.

      – Я уже объяснял вам: не смогут, – послышался четвёртый голос, но в отличие от первых трёх этот человек говорил как будто с усилием. – Большая стена прочнее и расположена дальше. Ядро достигает её уже на излёте. Силы удара не хватает.

      Голос звучал немного странно, поэтому факелы двинулись в сторону говорившего. Это оказался Джустиниани.

      – Командир, ты же ранен! – воскликнул кто-то.

      Начальник генуэзцев не стоял, а сидел или даже полулежал на земле среди камней и опирался на одну руку, правую. На левую он опираться не мог, ведь она ему не подчинялась, висела плетью: у края кирасы, там, где эта часть доспехов соприкасалась с наплечником, виднелась вмятина, а на пыльные камни медленно капала тёмная густая жидкость. Кровь.

      Позднее выяснилось, что один из осколков каменного ядра угодил как раз в щель между латами, пропорол одежду и застрял в теле, но не слишком глубоко.

      – Чтобы пробить Большую стену, туркам придётся перетащить пушку поближе, – продолжал Джустиниани. – Поэтому нам надо быстрее заделать брешь в Малой стене. Чтобы турецким пушкарям пришлось начинать всё сначала.

      Никто уже не слушал. Все стоявшие рядом кинулись подымать раненого, а ещё несколько воинов поспешили к ближайшим запертым воротам Большой стены и принялись стучать, чтобы стражи, стоявшие с той стороны, отпирали.

      – Открывайте, бездельники! – громко кричали генуэзцы, а Тодорис думал: «Что же будет, если рана окажется серьёзной? Надо немедленно сообщить отцу. О случившемся обязательно должен узнать