История с привидениями. Питер Страуб

и остальные.

      2

      – Мы точно пойдем?

      – Что? Ты же всегда любила приемы, Стелла.

      – А этот вызывает во мне какое-то странное предчувствие.

      – Ты не хочешь познакомиться с этой актрисой?

      – Никогда особо не горела желанием встречаться с девятнадцатилетними красавицами.

      – Эдвард, похоже, всерьез ею увлечен.

      – О, Эдвард, – Стелла причесывалась у зеркала и улыбнулась отражению Рики. – Думаю, нам стоит пойти только затем, чтобы посмотреть, как отреагирует Льюис Бенедикт на находку Эдварда. – Затем ее улыбка изменилась. – По крайней мере, это напоминает приглашение на заседание Клуба Фантазеров.

      – Это не заседание, а званый ужин, – тщетно попытался объяснить Рики.

      – Я всегда считала, что вам следует допускать женщин на эти ваши знаменитые вечера.

      – Я знаю, – сказал Рики.

      – Вот поэтому я и собираюсь пойти.

      – Но это не Клуб Фантазеров. Это просто вечеринка.

      – Хорошо, тогда скажи мне, пожалуйста, кого Джон пригласил на нее – помимо тебя и этой его маленькой актрисы?

      – Да всех, пожалуй, – честно ответил Рики. – А о каком предчувствии ты говорила?

      Стелла вскинула голову, коснулась губ помадой, взглянула на себя в зеркало и сказала:

      – Не по себе мне что-то…

      3

      Сидя рядом с Рики в машине, Стелла, такая необычно притихшая с момента выхода из дома, проговорила:

      – Что ж, если там и вправду будут все, то можно надеяться увидеть кого-нибудь новенького.

      Рики вдруг показалось, что она поддразнивает его, и он почувствовал укол ревности.

      – Невероятно, правда? – голос Стеллы, высокий, певучий и искренний, звучал так, словно то, что она собиралась сказать, не было поверхностным и малосодержательным.

      – Ты о чем?

      – О том, что один из вас устраивает званый ужин. Из всех известных нам людей приемы устраиваем только мы с тобой, и то всего два раза в год. Джон Джеффри, уму непостижимо! Удивительно, как это Милли Шин разрешила ему.

      – Волшебная сила искусства, – предположил Рики.

      – Для Милли не существует иной волшебной силы, кроме Джона Джеффри, – отозвалась Стелла и засмеялась, представив себе экономку их друга, в каждом жесте которой светилась любовь к нему. Стелла, которая в некоторых практических аспектах была мудрее любого мужчины ее возраста, порой сама себя приятно возбуждала мыслью о том, что доктор Джеффри допустил такую глупость; а еще она была убеждена, что Милли и ее хозяин спят в одной кровати.

      Обдумывая свой ответ, Рики не заметил проницательной ремарки жены. «Волшебная сила искусства», казавшаяся отдаленной и чуждой здесь, в Милбурне, на самом деле полностью захватила воображение Джеффри: он, чей энтузиазм не заходил дальше подсечки форели, за последние три недели страстно увлекся молодой гостьей Эдварда Вандерлея. Сам же Эдвард таинственно помалкивал о девушке. Она была приезжей, очень молодой, так называемой «звездой», а подобные личности всегда пополняли