Обратная сторона луны. Татьяна Бочкова

с Максимом и стала его женой. В другой раз, она, конечно, от такого жениха не отказалась бы, но сейчас, вдали от семьи, в этом доме… А они веселятся… Им самим-то не страшно? И с этими мыслями она неожиданно для себя сделала глоток. Горько-сладкий напиток приятно обжег горло и разлился в животе, от чего она наконец-то немного обмякла.

      – Последний раз я слышала эту историю от мужа, – Настасья сделала большой глоток и уселась прямо около камина на маленькую чурку, – Мы сидели в спальне у мальчиков и Алекс так сопел. Ему нетерпелось узнать, каким большим и сильным он станет. Постоянно донимал отца, а Семен все говорил: «Мальчики еще так малы». Тогда ночью Макс проснулся в горячке и никак не мог понять, что с ним происходит. «Пора» – сказал Семен и уселся на кровать к Алексу. А я продолжала обнимать испуганного Максима. В ту ночь на небе стояла полная луна, и все его естество рвалось на свободу, но он ничего не знал, не понимал, и потому ему было так больно…

      Она на некоторое мгновение остановилась и повернулась лицом к камину. Оля видела, как ее плечи слегка содрогнулись.

      – Тело и разум, – помог ей Максим, – когда они в разладе, организм сходит с ума. Мышцы начинают переворачиваться, а мозг не дает им завершить обращение, – Максим понизил голос, – Обращение в волка.

      – Ты? – Ольга опешила, но спасительный стаканчик все еще был в руках, и она сделала новый глоток.

      – Я, Алекс, мама, папа и все жители деревни.

      – Волки?!!

      – Волколаки, – Настасья повернулась к Оле и Максиму, – так мы называем себя сами. Мы славяне, и предки наши всегда жили именно здесь, а необъятных просторах Руси-матушки. Мы знаем, что есть и другие перевертыши. Но мы не знаем никого из них, не знаем их природы, да и не стремимся узнать, – она снова отвернулась. Вся ее веселость исчезла, и жензина с трудом держалась, чтобы не всхлипнуть.

      – Мама хочет сказать, что уже сотни лет наша стая живет обособленно. Мы не ищем встреч с людьми, кроме как для того, чтобы покупать у них вещи и одежду. Некоторые уходят в люди, но не возвращаются. Наверное, они перестают быть волколаками, а может, наоборот, переворачиваются в зверя и убегают в лес. По крайней мере, окажись я вдали от дома, так и сделал бы.

      – Не надо, сын, – Настасья вернулась в разговор, – этого не случится. Пока я жива, ты не потеряешь человечности.

      – А это возможно? – Оля не верила своим ушам, но любопытство брало верх над осторожностью, – Может быть Алекс…

      – Нет, глупышка, – Максим не дал ей закончить опасное предположение, – Он легко переворачивается. Даже без боли. Поверь, он просто тебя защищал. Тот парень хотел прогнать тебя, но в человеческом теле Алекс сильно рисковал. Раны, полученные волком, заживают быстрее, чем те, что мы зарабатываем людьми. Поэтому мы так долго восстанавливали силы, когда тащили тебя в деревню. В волчьей шкуре импровизированные носилки не утащишь.

      Ольга только