Полузабытая песня любви. Кэтрин Уэбб

ли ее себе. Всю последнюю неделю они слушали книгу в машине во время поездок, а голос Элис, накладывающийся на слова диктора (она пыталась его передразнивать), которые затем дочь повторяла все время, стал своего рода саундтреком последних дней этого лета. «Дай мне немного рыбы, Хунка-Мунка!» – «Кря!» – сказала Клара Кряквуд[9]. Зак в какой-то миг подумал, что, оставшись наедине с собой, было бы неплохо послушать аудиокнигу и представить себе, как дочь ее пересказывает, но мысль о том, что он, взрослый человек, станет слушать детские рассказы, показалась ему невыразимо трагичной. И он упаковал этот компакт-диск вместе с остальными.

      Ровно в одиннадцать часов прибыла Эйли. Она звонила дольше, чем было необходимо, так что звонок получился настойчивым. Через застекленную дверь Зак увидел ее светлые волосы. Теперь они были коротко подстрижены по последней моде. В них играло солнце, и казалось, что они светятся. Ее глаза скрывали темные очки, а стройную фигурку облегал полосатый хлопчатобумажный джемпер. Когда Зак открыл дверь, ему удалось выдавить из себя слабую улыбку. А кроме того, он заметил, что ощутил куда меньший всплеск эмоций, чем обычно. То, что когда-то было безнадежной любовью и болью, злостью и отчаянием, теперь стало, скорее, ностальгией, чем-то вроде старой печали. То есть чувством куда более мягким и умеренным, более спокойным, чем прежде. Означало ли это, что он больше ее не любит? Ему показалось, что так и есть. Но как могло случиться, чтобы любовь ушла и не оставила в нем зияющей пустоты, напоминающей место, прежде занятое опухолью? Эйли скупо улыбнулась, и Зак наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она щеку подставила, но в ответ не поцеловала.

      – Как дела, Зак? – спросила она, все еще со скупой улыбкой, во время которой поджала губы.

      Перед тем как заговорить, она сделала глубокий вдох и не торопилась выдохнуть, сдерживая себя. Зак почувствовал: она ожидает еще одной ссоры и готова к ней.

      – Все чудесно, спасибо. А как ты? Все вещи упаковала? Входи.

      Он сделал шаг назад, возвращаясь в дом, и придержал перед ней дверь. Войдя, Эйли сняла очки и оглядела практически пустые стены галереи. Ее глаза покраснели, что было признаком нервного напряжения. Она повернулась к Заку, быстро смерила его взглядом, в котором была жалость и досада, но вовремя прикусила язык, так и не сказав то, что собиралась.

      – Ты выглядишь… хорошо, – проговорила бывшая жена.

      И Зак понял: она старается быть вежливой. В своих отношениях они дошли до того, что не могли по-настоящему разговаривать. Оставалась лишь учтивость. Наступила недолгая пауза, немного неловкая: конечная точка в их отношениях была поставлена. Шесть лет брака, два года развода, и вот они снова стали чужими друг другу.

      – Насколько я вижу, все еще сохнешь по своей «Делфине»? – съязвила Эйли.

      – Ты знаешь, что я никогда не продам эту картину.

      – Но разве в галереях не занимаются именно этим? Покупают и продают…

      – И выставляют. Она в постоянной экспозиции, – улыбнулся Зак.

      – Эта девочка смогла бы помочь тебе не раз

9

Хунка-Мунка, Клара Кряквуд – героини написанных Беатрис Поттер детских рассказов «Повесть о двух вредных мышках» и «Сказка про Клару Кряквуд».