Колдовской мир. Андрэ Нортон

не стоит недооценивать его искусство владения мечом. Я думаю, он еще удивит вас – и не раз!

      Корис засмеялся:

      – Ну, госпожа, если это говоришь ты, значит так оно и будет. – Он потянулся за топором.

      – А эту игрушку лучше оставить дома, – остановила Кориса колдунья. – Ее-то уж обязательно приметят. – Она положила руку на рукоять.

      Пальцы колдуньи словно примерзли к топору, и Саймон впервые за все их пребывание здесь увидел, что она выведена из равновесия, больше того – потрясена!

      – Откуда это, Корис? – Голос колдуньи дрогнул.

      – Разве ты не знаешь, госпожа? Топор перешел ко мне по доброй воле от того, о ком сложены легенды. И я готов отдать за него жизнь!

      Женщина отдернула руку, будто обожглась:

      – По доброй воле?

      Корис вспыхнул:

      – В таких случаях я не имею привычки лгать! Я принял топор, и он будет служить только мне!

      – Тогда тем более не таскай его по улицам Карса. – Это был наполовину приказ, наполовину – просьба.

      – Хорошо, но покажи мне здесь укромное местечко, где я могу его оставить, – с большой неохотой согласился капитан.

      Колдунья на минуту задумалась, потирая пальцем подбородок.

      – Ладно, сходи в город, я надеюсь услышать от тебя подробный отчет. Ступай за мной, я покажу тебе укромное местечко.

      Саймон и Корис прошли за ней в комнату, стены которой были увешаны старинными гобеленами с едва различимым уже рисунком. Колдунья отогнула один из гобеленов, открыв деревянную панель с резным рельефом диковинного зверя. За панелью была скрыта ниша, в угол которой Корис и поставил свой топор.

      Точно так же как Саймон ощутил груз столетий в древнем Эсткарпе, так же как уловил нечто сверхчеловеческое в пыльном склепе Вольта, сейчас он, казалось, кожей почувствовал какое-то странное излучение, идущее от стены. Во всяком случае, по телу у него побежали мурашки.

      Несмотря на то что Корис так трясся над своим сокровищем, колдунья с самым безразличным видом закрыла нишу, словно там осталась обыкновенная метла. Брайант невозмутимо стоял у входа в комнату. Саймон пытался разобраться в своих ощущениях, все еще ничего не понимая, и, когда все вышли, он задержался, чтобы осмотреть комнату.

      Мебели почти не было, только кресло черного дерева с высокой спинкой стояло тут, словно взятое из зала для аудиенций, и напротив него черного же дерева – стул. Между ними на полу были разложены довольно странные предметы, принесенные сюда непонятно зачем. Разглядывая их, Саймон задумался…

      Сначала его внимание привлекла небольшая, на пригоршню угля, жаровня, что стояла на отполированной доске. Затем он перевел взгляд на глиняную чашку с каким-то сероватым порошком, на пузатую склянку… Да… никакой мебели, и все эти странные вещи…

      Он не слышал, когда вернулась колдунья. Пристально глядя на него, женщина вдруг спросила:

      – Кто ты, Саймон?

      Он обернулся:

      – Ты же все знаешь, ты же присутствовала тогда…