Наука о небесных кренделях. Елена Колина

Севера, сказал: «Быть лордом все равно что быть отцом для тысячи детей, для всех своих крестьян и солдат». Он лорд, отец для тысячи водителей и бригадиров, – а я, как мне жить?! Одной праздновать выход своей книги?…

      – Я так тебя ждала, а у тебя водитель… Водитель для тебя важнее, чем я.

      – Конечно, важнее. Ты же здорова, а у водителя почечная колика, – сказал Андрей.

      Логично, но мои радостные пузырьки как будто кто-то залил водой, и обида все тяжелела внутри и поднималась в горло, и мы поссорились, и он ушел спать в кабинет.

      …– Тебе зададут всего один вопрос. Ты можешь даже не слушать. Просто скажешь «спасибо, хорошо». Одну фразу. И все. Понял?

      Я хочу, чтобы осталась запись, где Андрей на вопрос «Как вам живется с женой-писателем?» отвечает «Спасибо, хорошо». Я смогу предъявлять ему эту запись в спорных случаях как доказательство, что ему хорошо.

      …Может быть, я стану лицом «Пятого канала»?…

      Съемочная группа – редактор (типичный интеллигентный питерский мальчик), оператор (толстый дядька) и еще один оператор (с незапоминающейся внешностью) – долго бродила по квартире, таская за собой камеры, лампы и специальный зонтик размером с пляжный тент, мы с Львом Евгеньичем бродили за ними (Лев Евгеньич задумал укусить зонтик).

      Редактор хотел непременно снимать меня на фоне книг, чтобы было культурно. У нас книги везде, в спальне, гостиной, коридоре, туалете, но в спальне и гостиной оператор не смог установить свет, а в коридоре и туалете был свет, но не было перспективы. Я постучалась к Андрею – в его кабинете книжные полки до потолка, и свет, и перспектива.

      Андрей сидел за письменным столом, уставившись в компьютер. Погрузился в свои расчеты.

      – А вот и мы! – приветливо сказала я.

      Мы вошли в кабинет: я, Лев Евгеньич (мгновенно забрался к Андрею на колени), редактор, оператор и оператор, – втащили камеры, лампы, специальный зонтик размером с пляжный тент.

      – Кыш! – не поднимая головы, сказал Андрей. – Кыш отсюда!

      Мы попятились в коридор: я, Лев Евгеньич (с обиженным урчанием), редактор, оператор и оператор, – выносили камеры, лампы, специальный зонтик размером с пляжный тент. Редактор, интеллигентный питерский мальчик, сказал: «Извинитесь перед вашим мужем за то, что мы ему помешали». Очень тактично и тонко с его стороны сделать вид, что «кыш отсюда!» относилось к съемочной группе, а не ко мне… но ведь все понимают, что мой муж сказал «кыш отсюда!» мне… Позор, какой позор…

      …Долго устанавливали свет в гостиной, наконец установили, выключили телефоны, – во время съемки не должно быть ни звука, и я начала говорить – стеснялась, волновалась, немного дрожала. И вдруг из кухни раздалось громкое чавканье и звяканье ложки о чашку.

      – Ой… Простите, это он пьет чай, – виновато сказала я.

      – Ваш муж? – спросил редактор.

      – Лакает из чашки, поэтому ложка стучит.

      Я не стала объяснять, что Лев Евгеньич забрался на стол, пьет чай из моей чашки, – не хотела, чтобы «Пятый канал» подумал, что он