Скрипач не нужен?. Ирина Комарова

вида, он с мидиями и решилась его попробовать. Ей понравилось и она положила себе добавки, прорекламировав, попутно, деликатес брату. Олег, естественно, не отставал. Беседа, при этом, шла самая увлекательная. С обсуждения конкретной метафоры, мужчин потянуло на глобальные проблемы литературы.

      – Ну почему, – приставал к Светлане Олег, – почему вы, писатели, так измываетесь над своими героями? Ну никому же не даете жить спокойно! Обязательно у человека должна быть куча проблем – не в семье, так на работе. А про счастливого слабо написать?

      – Написать не слабо, только кто про это читать будет? Ну хорошо, живет нормальный здоровый человек, честно работает, хорошо зарабатывает, жена – умница, дети – вундеркинды! Утром он идет на работу, вечером возвращается домой… О чем писать-то? О том, как он в тапочках перед телевизором сидит?

      – А вы считаете, что читателям интересно только тогда, когда про бандитские разборки или то, как об голову героя-алкоголика дружки бутылки разбивают?

      – Да зачем же передергивать? При чем здесь вообще бандиты и алкоголики? Просто в любом случае, должно же быть какое-то напряжение в развитии сюжета, нерв какой-то… вот я сейчас на примере объясню. Допустим, я пишу сцену, где мой герой идет на встречу со своей девушкой. Уточняю, с любимой девушкой. Они поссорились и он хочет помириться. Мало того, он собирается сказать ей о своих чувствах. До сих пор не решался, а сегодня собрался с духом. Я пишу, как он вышел из дома, летний день, чудесная погода, солнце светит, птички чирикают. Герой идет по улице, настроение прекрасное, он воодушевлен… Стоп!

      – Почему стоп? Все нормально.

      – В другом случае, возможно. Но у меня-то герой вовсе не уверен, как девушка примет его излияния. И мне, как автору, мало просто упомянуть о том, что он тревожится, я должна вызвать это чувство неуверенности и тревоги в читателе! В такой ситуации безмятежный ясный день, в качестве фона, абсолютно не годится. Как в кино, чтобы зритель понял, что пора нервничать, фоном пускают музыку потрагичнее. А что делать мне? Меняю день на вечер!

      – Вот это правильно, – с подозрительной искренностью одобрил Кирилл. – Все чуйства на вечер. А днем надо работать, а не по свиданкам бегать!

      – Разумная поправка, – Светлана предпочла не обращать внимания на тон брата. – Итак, вечер. Не из тех дивно-ласковых, созданных для влюбленных, а хмурый, неожиданно холодный, с пронизывающим ветром! Парень, в легкой рубашечке, идет по улице, ежась…

      – Да чего же он в рубашечке, если холодно? – возмутился Олег. – Что у него пиджака нет?

      – Он пошел на свидание прямо с работы, – отмахнулась Светлана, – а с утра было тепло. Зато читатель сразу проникается к герою сочувствием и тоже начинает переживать, чем там у него кончится, с этой девушкой. Герой звонит в дверь, девушка открывает и видит – он стоит перед ней, взволнованный и замерзший… – она замолчала.

      – И что? – Олег не выдержал паузы.

      – Я думаю, в этой сцене, уместен дождь. Представляете, девушка открывает дверь, а он стоит, мокрый, почти несчастный, неуверенный