Букет из преисподней. Андрей Макаров

усмехнулся Аркадов, – поручения следователей – это всегда почетно и ответственно. Но могу помочь одним советом, точнее, одним секретным прибором, о котором мало кто знает.

      Аркадов выждал эффектную паузу и продолжил:

      – Еще ветераны рассказывали мне, как они с помощью оного устройства «кололи» чересчур упорных. Насколько я знаю, этот прибор хранится в запасниках ФИНО. Представьте ситуацию. Беседа заходит в тупик, и следователь предупреждает допрашиваемого, что сейчас он с помощью некоего секретного прибора узнает всю правду. Медленно из тумбочки достает его и ставит на стол. После того как на вопрос звучит сомнительный ответ, оперработник начинает с различной интенсивностью крутить расположенную сбоку ручку. Раздается необычный звук и странные щелчки – допрашиваемый в шоке, остальное, как говорится, дело техники.

      – Так это же бухгалтерский арифмометр! – догадался Сафронов – и дружный хохот повис в воздухе.

      Аркадов поблагодарил за чай и вернулся в свой кабинет, размышляя о том, что после этого у Сафронова должно все получиться…

      Ранее запланированная встреча с главным редактором газеты, в которую поступило анонимное письмо, прошла в доверительном тоне. Естественно, реальных результатов для поиска она дать не могла, но встреча с интересным человеком всегда была желанным подарком для Аркадова. Содержание газеты было разнообразным, но популярность она приобрела благодаря правдивому отражению работы местной милиции. Тема не самая благодарная, но каждый выбирает свою нишу. Несомненно, что именно эта правоохранительная направленность побудила неизвестного направить письмо о готовящемся теракте в это издание.

      Когда распрощались, день уже клонился к закату. Как обычно, это время было посвящено Аркадовым просмотру последних полученных материалов, а наиболее значимые следовало отразить в деле розыска. Особое внимание он уделял заполнению дневника повседневной работы. Его ведение не только дисциплинировало, но, фиксируя внешне незначительные детали, наглядно отражало все поле розыскной деятельности. Аркадов хорошо понимал, что при неблагоприятном стечении обстоятельств личность анонима может быть не установлена. Да, это был бы большой минус в его работе. Но благодаря детальному отражению в дневнике всех своих действий, он твердо знал: в бездействии его обвинить не смогут.

      Вот и сейчас из головы не выходил словесный оборот анонима: «…о сборе запрашиваемой суммы…» Ряд специалистов на рабочих встречах обращали на него внимание, но расшифровке он не поддавался даже у тех, кто много лет сотрудничал с Аркадовым. Интуитивно он чувствовал, что в его основе лежит какая-то узкая специализация автора письма. В случае удачного истолкования скрытого смысла результат мог послужить мощным толчком по расшифровке еще какого-либо оборота речи. Их соединение, как правило, помогало Аркадову выстраивать логическую цепочку, выводящую на тот или иной индивидуальный признак анонима.

      Особые надежды он возлагал на специалиста «Суслова», с которым сотрудничал непродолжительное