Каприз. Ирина Комарова

хорошо. Лучше посмотри, сколько здесь народу! На нашей улице за месяц столько не встретишь!

      Сашенька кивнула и послушно продолжила глазеть по сторонам. Впрочем, для неизбалованной развлечениями девушки, это действительно было интересно.

      Вот молодой человек у окна держит перед собой развернутую газету – лениво водит глазами по строчкам, время от времени поднимая голову и оглядывая зал. Не найдя ничего любопытного и в зале, снова утыкается в газету. Рядом с ним, двое пожилых мужчин увлеченно беседуют о чем-то веселом. На широком диване устроилось небольшое семейство – отец, мать и ребенок, закутанный так, что и не поймешь, мальчик это или девочка. Родители, похоже в ссоре, не разговаривают, даже смотрят в разные стороны. Ребенок чувствует напряжение между ними, грустно сидит рядом с матерью, прижимая к груди тряпичного зайца с одним, наполовину оторванным, ухом. Высокий старик, с роскошной седой бородой, уже несколько раз вытаскивал из жилетного кармана большие, в форме луковицы золотые часы, смотрел на них, раздраженно, с громким щелчком закрывал крышку и снова убирал в карман.

      В самом углу, близко сдвинув стулья, сидят трое – бледная худая дама и, по обе стороны от нее два, средних лет, пана. Тот, что слева, в золоченом пенсне и заметными, пушистыми бакенбардами, говорит ей что-то с натянутой улыбкой. Женщина слушает его, опустив голову, а второй пан, с тонкими черными усиками над верхней губой, морщит лоб и отворачивается. Тот, что с бакенбардами, встает, делает шаг в сторону, выжидательно смотрит на него. Второй морщится еще сильнее, нехотя встает. Теперь они говорят между собой и, судя по коротким взглядам, которые оба бросают в ее сторону, речь идет о женщине. Губы усатого недовольно кривятся, но он согласно кивает. Лицо пана с бакенбардами светлеет, он оборачивается и смотрит на женщину, которая по-прежнему сидит, не поднимая головы.

      В этот момент раздается звонок. Старик с часами вскакивает, хватает свою палку и первым устремляется к дверям. Остальные тоже встают со своих мест, начинается общее движение.

      – Пойдем и мы, – тетушка Магдалена потянула Сашеньку за руку.

      Девушка послушно поднялась, но уже в дверях не выдержала, оглянулась. Она увидела, что пан с бакенбардами целует руку женщине, щеки которой слегка порозовели. Усатый, заложив руки за спину, отвернулся от них и смотрит в окно.

      «Словно какая-то драма разыгрывается, – подумала Сашенька, – только жаль, ничего не понятно.»

      Путешествие оказалось совсем не таким тяжелым, как боялась Сашенька. Отдельное купе в дамском отделении спального вагона первого класса оказалось вполне удобным, а служащие железной дороги любезными и услужливыми. Тетушка Магдалена и Малгожата сравнивали впечатления от прежних своих поездок с тем, что видели теперь, и по всему выходило, что сейчас все гораздо лучше.

      На крупных станциях можно было выйти прогуляться. Сашенька специально ходила смотреть на товары, которые в изобилии предлагались