Звезда в хвосте Льва. Наталья Андреева

мои? Чем я, по-твоему, должен играть?

      – А ты играешь? – рассмеялась она, показав ослепительно белые зубы, ровные, похожие на дорогие жемчужины. Это было единственное в ее внешности, что сразу бросалось в глаза: безупречные зубы. – Лёва… Извини, Андрей, ты себе льстишь. Всю жизнь ты будешь играть себя самого. Ты очень хорош собой, женщины будут сходить по тебе с ума, и тебе вовсе не надо для этого играть. Камера тебя любит. Но не вздумай ее обманывать: играть какие-то чувства. Она тебя мигом разоблачит. Покажет твою беспомощность. Будь собой.

      – Хорошо. Я это учту. Так что насчет нас с тобой?

      – Я на пять лет старше.

      – Не набивай себе цену.

      – Я далеко не красавица.

      – Это все?

      – И, главное, как я уже сказала: я люблю другого.

      – А мне на это наплевать! Я подозреваю, что ты меня, таким образом, завлекаешь. Если отбросить эмоции, ситуация выглядит так: молодого красивого актера опекает малопривлекательная редакторша кинокомпании. Должность не слишком завидная, к тому же редакторша на пять лет его старше. И каковы ее шансы, если она решила заполучить его в свою постель? А о твоей любвеобильности ходят легенды. Они, эти шансы, практически равны нулю. Вот ты и набиваешь себе цену.

      – Блестяще! – похвалила Рара. – Я тебя недооценила. Нет, Ромашов, ты не глуп. Ты умеешь манипулировать людьми. Тебя стоит опасаться. Поэтому лучше уж я буду с тобой спать. Но давай обставим это как-нибудь красиво? Как у тебя с романтикой?

      – Так же, как с литературой. Я много читал, но мало что понял.

      – Хорошо, едем!

      – Куда?

      – Ко мне домой.

      – Это и есть романтика?!

      Она рассмеялась в ответ своим странным смехом. Он уже начинал понимать, что особенного в этом смехе, чего в нем больше. Определенно, безумия. Когда речь идет о любви, о сексе, или о том, что еще называют траханьем, в Раре появляется эта опасная сумасшедшинка. Ему стало не по себе.

      – Ты боишься? Или ты передумал?

      – Нет, отчего же?

      – А твой муж дома? – спросил он, когда они уже ехали в лифте.

      Рара жила на последнем этаже, под самой крышей, и все время, смеясь, говорила, что крыша эта постоянно течет. Все в ответ почему-то улыбались. Хотя, какой тут намек? На ее неверность мужу? На бесконечные романы, о которых Раевич не может не знать?

      – Я не знаю, дома он или нет, – улыбнулась Рара. – Для тебя, для того, что у нас с тобой будет, это не имеет никакого значения.

      Лифт вдруг дернулся и встал.

      – Дом старый, у нас постоянно что-то ломается, – равнодушно сказала Рара, и вдруг принялась стаскивать с него футболку.

      – Что ты делаешь?!

      Она пошарила за спиной и нажала кнопку вызова диспетчера.

      – Слушаю вас… – проскрипел динамик через минуту.

      В этом момент Ромашов стоял уже и без штанов, а Рара медленно опускалась перед ним на колени.

      – Говори… – велела она.

      – Что говорить? – сдавленно спросил он.

      – Говорите: