Ветвь Долгорукого. Николай Ильинский

города, но это название было названо Олексой с таким напором, с таким возвышенным чувством, что Десимус втянул голову в плечи, считая себя полным невеждой, поскольку не знает, что есть где-то на Руси такой знаменитый город. Ему стало даже стыдно, и он предложил:

      – Если княжна, тогда пойдем в гости к королю вместе… А что!.. Скажу, что ты мой верный друг…

      – Да неудобно, – замялся Олекса.

      – Со мной? Со мной все удобно! – улыбнулся Десимус и взял под руку Олексу. – Увидишь королеву… Она ослепительная! Афродита! Да-да! Мария жила до замужества на Кипре, а возле этого острова из пены морской и вышла эта блистательная богиня… Да что говорить, сам увидишь…

      И они пошли по шумной улице Иерусалима.

      – Да, а Пантэрас? Где Пантэрас?

      – О, ему не повезло, его сельджуки повели в Яффу, в порт, чтобы продать на галеру гребцом…

      – Действительно, не повезло, – покачал головой Олекса. – А ведь Пантэрас хороший человек…

      – Все человеки хорошие, когда рождаются, а потом растут и делятся на добрых, отпочковываются негодяи, – глубокомысленно рассудил Десимус.

      Королевский дворец находился недалеко от храма Господня, на Храмовой горе, где возвышалась большая мечеть Аль-Акса. Видел огромный купол мечети из окна одной из комнат своего дворца и король Иерусалимского королевства Амори I. Дворец его был большой, но по сравнению с дворцом Соломона, о котором столько написано в Библии, – это было всего лишь жалкое подобие. Амори I занимал восточную часть дворца, а в южной еще Болдуин III, старший брат Амори, поселил тамплиеров, не имевших ни своих церквей, ни жилых помещений. Болдуин III был бездетным, и трон унаследовал Амори I. И он, несмотря на натянутые отношения, не выселил тамплиеров, то есть храмовников, которые и назвали мечеть Аль-Акса храмом Соломона, собирая средства и мечтая возродить легендарный храм-дворец, ограбленный и до основания разрушенный войсками царя Вавилона Навуходоносора более полуторатысячи лет тому назад.

      Уже несколько дней Амори не покидало чувство необъяснимой тревоги. Ему шел тридцать седьмой год. Высокий ростом, с орлиным профилем, с окладистой бородой, он был красив, во всем чувствовалась порода – отец Фульк Анжуйский и мать, королева Иерусалима Мелисенда, дали ему хорошее по тому времени образование, он разбирался в обычном праве, любопытен, любил читать, но больше нравилось, когда ему читали другие, словом, был мудрым и благоразумным, компетентным в управлении королевством – только бы править государством. Но не все у него складывалось так, как хотелось. Неувязка с первой женитьбой на Агнесе де Куртенэ. Патриарх Иерусалимский Фульк так и не дал благословления на этот брак, ибо у жениха и невесты был один и тот же прапрадед. Свадьба состоялась лишь после смерти Фулька, новый патриарх де Нелем оказался покладистей. Родились дети. Изабелла, дочка нормальная, а вот наследник, сын Болдуин, с детства поражен проказой. Более того, когда после смерти брата Амори пришлось примерить корону короля, Церковь и знать снова