Списанные. Дмитрий Быков

thor>Александр Жолковский

      Так-то въяве и выглядит все это —

      Язвы, струпья, лохмотья и каменья,

      Знак избранья, особая примета,

      Страшный след твоего прикосновенья.

      Так что лучше тебе меня не трогать,

      Право, лучше тебе меня не трогать.

Дмитрий Быков

      Глупец! Пойми – ты живешь и дышишь, пока я на тебя смотрю. Ведь ты только потому и есть ты, что это я к тебе обращаюсь.

Абрам Терц. «Ты и я»

      Писать про то, что есть, трудней, чем про то, что было или будет и чего никто не видел. Упрек в журнализме – самое легкое последствие. Но если не работать с реальностью, она такой и останется. Бо́льшая часть романа придумана и написана в Артеке, в гостинице «Адалары», персоналу которой автор, пользуясь случаем, свидетельствует любовь и благодарность.

Дмитрий Быков

      Часть первая

      Перечень причин

      1

      Во Внукове сценариста Сергея Свиридова, вылетавшего в Крым на детский кинофестиваль с картиной «Маленькое чудо», задержали на границе.

      Свиридов поздоровался с добродушной блондинистой пограничницей, протянул ей загранпаспорт (можно было лететь с российским, но Свиридову нравилось думать, что он представляет работу за границей) и приготовился ждать. Обычно процедура занимала не более минуты. Блондинка, однако, вгляделась в документ, сверилась с увесистым талмудом, потом с двумя списками в полиэтиленовых папках, потом куда-то позвонила и зачитала свиридовские данные. Свиридова испугало не это, а взгляд, которым она уперлась в него после этих процедур. Обычно в случае непредвиденной задержки – мало ли, фамилия совпала с подозрительной – погранцы смотрели виновато: свои люди, формальность. Теперь же на Свиридова смотрели с выражением, слишком ему знакомым по генетической памяти: «Будем признаваться или дальше обманывать органы?»

      – Что-нибудь не так? – с отвратительной заискивающей интонацией спросил Свиридов.

      – Вам всё скажут, – ответила пограничница, чье добродушие мигом испарилось. Свиридов хорошо знал, как это бывает. На таких должностях добрых не держат, да они и не пойдут.

      – Но в чем дело? – все еще мирно спросил он. – Документ неправильный?

      – Отойдите в сторону и ждите, – сказала она уже с раздражением. – Через пять минут перезвонят, и пройдете.

      – А кто вам должен перезвонить?

      – Не мешайте проходу! – прикрикнула она.

      Свиридов шагнул в сторону, пропуская потную мамашу с вялым мальчиком лет трех. Беспомощно распяленный паспорт сценариста остался лежать перед пограничницей. Ясно было, что Свиридов уже никуда не денется, так и будет стоять в сторонке. Он был привязан за паспорт. Слава богу, он один летел от группы: издевательствам не было бы конца. «А я всегда знал, что Серый неблагонадежен. У него в пузе наркотики, девушка, проверьте пузо!». Мимо прошел кинокритик Лосев, неприятный человек с энтевешным прошлым. Вел на старом НТВ информационную кинопрограмму «Куда пойти», над названием которой сам без устали каламбурил. Тип был скользкий – из тех, что всегда ругают власть, но им ничего за это не бывает. После разгона он спокойно устроился на ТВЦ, но так и ходил в ореоле гонимого.

      – Что, Сережа, – сказал он сочувственно, – за границу не пускают?

      – Да вот, – не желая откровенничать, неопределенно ответил Свиридов.

      – Девушка, вы его что, не знаете? – спросил Лосев пограничницу. – Благонадежнейший малый, сценарист сериала «Погибель Отечества». Не смотрели?

      – Проходите, – нелюбезно сказала пограничница Лосеву, с силой проштамповывая его паспорт, пухлый от вклеенных виз. Лосев не вылезал с международных фестивалей, эстет гребаный.

      – Ну давай, – с тайным торжеством произнес Лосев, помахал Свиридову и прошел мимо.

      Прошли еще двое, один задел Свиридова тяжелым чемоданом – конечно, теперь можно…

      – Девушка, – робко напомнил о себе Свиридов, – у меня вылет через полчаса. Сейчас посадка закончится.

      – Надо пораньше приходить, – предсказуемо ответила пограничница, не глядя на него.

      – Но могу я узнать, в чем дело?! – возмутился Свиридов.

      – Всё скажут, – повторила она.

      – Я что, вообще могу не вылететь?

      – Можете, – спокойно ответила она. – Я здесь для того и сижу.

      – Для чего?

      – Для контроля. Отойдите с прохода, гражданин.

      Вот как, уже и гражданин. Свиридов озлился. Страх начал вытесняться раздражением: в конце концов, он не знает за собой ничего такого. Почему он должен отвечать за идиотские сбои в их системе? Ульмана не могут поймать, а сценариста могут!

      – Если у меня сорвется вылет на фестиваль, вы ответите лично, – пригрозил он. Пограничница не удостоила его ответом.

      – Вы меня слышите? – спросил он.

      Она