Ближе, чем ты думаешь. Брэд Паркс

голос описывали как тихий, негромкий или шепчущий. К тому же он ни разу не пустил в ход какое-либо оружие.

      Для криминалистов эти дела стали, если такое выражение уместно, классическими. Он был, так сказать, самоутверждающимся насильником; иногда его называли джентльменом-насильником, который считал свои действия в некотором роде романтичными. Преследование жертвы было для него неким извращенным видом ухаживания: видимо, он считал, что так и надо заводить отношения. Если жертва сопротивлялась или как-то нарушала романтическую обстановку – допустим, ее тошнило, или не вовремя расслаблялся мочевой пузырь, или она начинала кричать – этот самоуверенный насильник, как правило, почему-то шел на попятную.

      Некоторые слишком уверенные в себе насильники часто попадались, поскольку их неудержимо тянуло к жертве. На их извращенный взгляд, жертва становилась для них не то любовницей, не то подругой.

      А этот для подобного оказался слишком хитер.

      На данный момент Эми обнаружила восемь случаев, в которых присутствовала одна и та же ДНК. И чтобы узнать это, пришлось попотеть. Забудьте о телевизионных криминальных драмах, где провести анализ ДНК было так же легко, как отовариться в МакДоналдсе. В реальном мире тесты ДНК отнимали уйму времени. Государственная лаборатория в Роаноке, куда Эми отправляла доказательства, обычно присылала результаты через пять или шесть месяцев.

      В большинстве ранних случаев результаты анализа ДНК просто отсутствовали, поскольку тогда они были еще в новинку. Но Эми упорно пыталась отыскать их следы.

      Были и случаи, когда анализ взять не удавалось. Насильник никогда не пользовался презервативом и, как правило, эякулировал на своих жертв, а не внутрь их. Он был аккуратен до невозможности, тщательно убирал за собой, даже уносил испачканные простыни и одежду. В отдельных случаях жертва просто не могла сопротивляться желанию принять душ после нападения, либо же проходили сутки, а то и больше, прежде чем сообщалось о преступлении, а за это время следы, понятное дело, исчезали.

      Еще одним серьезным препятствием было то, что если в полицейской картотеке не находилось соответствующего совпадения, то нечего было и надеяться на какой-нибудь чудо-механизм, который позволил бы идентифицировать подозреваемого в нераскрытых делах. В каждом случае это приходилось делать вручную. Поэтому-то преступник так долго оставался незамеченным.

      Исходя из того, что территория, где происходили нападения, была весьма обширной, Эми выработала следующую теорию: насильник поначалу только изредка посещал округ Огаста, но затем решил окончательно перебраться туда. Возможно, он был коммивояжером. Или строителем-подрядчиком. Или дальнобойщиком.

      После того как результаты анализа ДНК совпали в третий раз, Эми сообщила об этом Дэнсби, присовокупив, что они должны передать их в СМИ. Если на свободе гулял насильник, граждане округа Огаста имели право знать об этом. Кроме того, огласка могла помочь им раскрыть дело: вдруг кто сообщит ранее неизвестную