Время вброд. Юлия Резина

черешневой пенится, дразнится.

      Держит в объятиях новою пленницей,

      Дрожь вызывающей лаской нездешнею.

      Просит – всего-то! – глоточек, безделицу:

      Лакомства сладкого – сока сердечного…

      «И медленно всплывать вдоль ласковых стволов…»

      И медленно всплывать вдоль ласковых стволов

      Со дна земли, влекома в водоёмы

      Небесные… Прошу: не надо про любовь!

      Лети, лети, осенний, невесомый,

      Несомый ветром прямо в кому-дрёму,

      Отгрезивший своё,

      в своё посмертье лист!

      Я в зареве малиновом заката

      Хочу стоять, пока небесный органист

      Не разразится фугой и токкатой,

      И долгой левитации легато

      Осенней темою вокруг оси земной

      Волной впадёт в потоки листопада,

      И возвестит отбой эоловый гобой

      Стараньям славным леса, поля, сада…

      Свершение – печальная отрада…

      А в роще пауки последние стежки

      В завесу паутинную пунктирно

      Кладут меж миром слов и миром, где стихи

      В сплетенье тем виоловых, клавирных,

      Ещё в плену у тишины надмирной…

      «Галера дерева и корни – якоря…»

      Галера дерева и корни – якоря;

      Пьянящее желанье веток-вёсел

      Сорваться и уйти в небесные моря,

      Покуда парус не порвала осень.

      Пока Ваятель гнёт, сгибает поутру

      В подкову радугу в небесной синьке,

      И чья-то жизнь (моя ль?) беспечно на ветру

      Качается, висит на паутинке,

      Рас-ка-чи-ва-ет-ся —

      Волною вниз и вверх…

      Мелькают блики, радужные лики.

      И гул, и звук, и слог из облачных прорех —

      Иного мира явные улики

      Уходят в белый лист, в истоки странных строк,

      И радуга мостом над местом тризны…

      И вечный душ ловец, пока не вышел срок,

      Не подсекает паутинку жизни…

      «Зелёные дымы весны…»

      Зелёные дымы весны —

      Туман и дурман пробужденья,

      Деревьев и птиц нетерпенье

      И сердца, и тварей лесных.

      Не будем гневить небосвод

      Забвением нажитых истин.

      Вот грохнет речной ледоход —

      И русла, и мысли очистит.

      Младенческий лепет листвы

      Сродни возвращению в детство.

      Прекрасны пернатых соседство,

      Нечаянность первой строфы…

      «В костёр строки́ – гори, моя беда!..»

      В костёр строкИ – гори, моя беда!

      Катрен – в камин, уничтожая память,

      Водой в огонь – всесильная вода,

      Размой и унеси: ни пепла, ни следа

      Чтоб не осталось… Ах, зачем лукавить!

      Вот зеркало, в нём – взгляд и вскрик, и взлёт,

      И обморок совместных левитаций…

      Как долго между нами таял лёд,

      Пока судьбы не грохнул ледоход,

      И в пламени азалий и акаций

      Не запылали вето… Старый сад

      Был изумлён и, притаившись, слушал:

      – Что ты сказал?! Скажи пять раз подряд!

      Нет,