Тайна монаха Алдо. Лин Хэндус

погони, опасался везде снующих шпионов. На время странствований он назвался чужим именем и скрыл флорентийское происхождение. В каком бы городе или поселении он не останавливался, перед его взором стояло ненавистное лицо Папы Бонифация VIII. Оно преследовало Дуранте день и ночь, сжимало сердце из-за несправедливой гибели товарищей, толкало вперед, заставляло строить планы мщения.

      В стремлении к неограниченной власти Святого Престола видел великий мыслитель и богослов противника вольной Флоренции и главного виновника изгнания. Тяготы долгого пути, полуголодное существование, неуверенность в завтрашнем дне, беспокойство за оставленную во Флоренции семью – все эти мысли затмевались огромной ненавистью к Риму.

      Что могло быть сильнее ненависти?

      Каждый шаг отдалял мыслителя от родины. С каждым днем крепли в голове Дуранте мысли об огромной поэтической работе. В нее он хотел вложить свои политические, богословские, философские знания, моральные переживания. Без оглядки на засилье власти Святого Престола и удушения свободы Италии. Идея новой работы все чаще посещала голову поэта, пока не заполнила ее полностью своей огромностью и нужностью.

      – Да, я напишу именно Комедию со страшным началом и благополучным концом, – бормотал полуголодный, оборванный и обросший странник. Он неспешно переставлял израненные ноги с привязанными к подошвам деревяшками: башмаков у него не было, а деревяшки предохраняли ступни от ран об острые камни и от ожогов о горячую землю. – Число сто – символ совершенства, поэтому мое поэтическое совершенство будет состоять из ста песен. Ад, Чистилище, Рай – три составляющих, на которых строится мудрость жизни, и ее непременно нужно донести до всех людей.

      Но это будет не загробный мир!

      Я опишу людям их сегодняшнюю жизнь, заставлю посмотреть правде в лицо, заставлю задуматься о грехах, в которых погряз мир… Из-под моего пера выйдут аллегории, страшные своим вымыслом, но правдивые по смыслу. Сможет ли их понять каждый житель моей великой страны? Да, сможет! Теперь я буду писать не на чуждой латыни, а на простом и доступном любому жителю Италии языке. Итальянский литературный язык – вот когда осуществится мечта моих коллег по ремеслу и настоящих патриотов Италии! Читатели Комедии будут продираться сквозь дремучий лес жизни, встретятся на страницах поэмы с самыми страшными людскими грехами – предательством, властолюбием, пороком, алчностью… Они встретят там знакомые имена и узнают, почему я поместил их души в ад или в рай. О, сладость творчества!