Властелин мёртвых. Часть 1. Навь или явь?. Леонид Кузнецов

И никак иначе…

      Вечером, когда, поужинав, я сидел в кресле и смотрел, как на телевизионном ринге о чём-то спорили Жириновский и Фёдоров, позвонила Инга.

      – Привет! Ты когда приехал? – был её первый вопрос.

      – Сегодня утром…

      – Игорь в реанимации. Уже вторые сутки без сознания, – голос у неё дрогнул.

      Я помрачнел:

      – Совсем плох?

      – Да.

      – В какой он больнице?

      – В скорой помощи.

      – Ты завтра поедешь туда?

      – Обязательно. Утром отпрошусь на работе, и сразу в больницу.

      – Я подъеду…

      Игорь Дронов – мой друг детства. Росли на одной улице, ходили в один детский садик, в одну школу. Разлучили нас институт и армия: сдавали экзамены в технологический институт, но Игорь поступил, а я нет – не хватило баллов.

      На следующий год я был призван в ряды тогдашней Советской Армии и честно отслужил два года в строительных войсках. Перед демобилизацией, поступило предложение от военного начальства остаться на сверхсрочную. Я согласился, и не потому, что служба нравилась, а из практических соображений: поступил на заочное отделение в Читинском политехе, всё по той же строительной специальности. После пяти лет сверхсрочной службы контракт не продлил, а подался с дипломом инженера-строителя в родные края. Правда, по специальности устроиться нигде не смог, строительство было в упадке, профессионалы оказались никому не нужными, а, тем более, начинающие инженеры, вроде меня… Почти год я трудился в так называемом «евроремонте», пока Игорь, с которым я не преставал поддерживать контакты, предложил работу в фирме, где он работал. Им срочно понадобился начальник службы безопасности, поскольку действующий, без объяснения причин, смылся за границу и оттуда соизволил позвонить, сообщив, что решил уволиться. Игорь, после окончания института, вначале работал в фирме как в государственной структуре, а потом, после приватизации, как в получастной. Дошёл до должности зама генерального директора по строительству. Он и посодействовал моему приходу работать в эту фирму.

      К этому времени Игорь был женат, имел двух дочерей-красавиц, похожих на их маму, которую звали Ингой. Жили они в хорошей квартире. Имели всё, что нужно по прежним совковым представлениям для небедной жизни: дачу, машину и прочее…

      Ну, а я жил в однокомнатной квартире, оставленной мне матерью, которая год назад уехала в Москву к дочери, моей младшей сестре, помогать нянчить внуков.

      В отличие от Игоря, у меня ничего из того, что нужно для хорошей жизни – не было. Даже телевизор стоял на старой тумбочке чёрно-белый. Но показывал отлично, по крайней мере, для таких древних аппаратов.

      Правда, хорошую жизнь Игоря, последние годы, нарушила язва желудка. На боли он не жаловался, мужик был крепкий. Но такую болезнь не скроешь…

      Год назад сделали ему операцию, но лучше после неё Игорю не стало. Вместе с третьим нашим другом «Бородой» – Сашкой Бородиным, возили мы его и к бабкам-целительницам, и к шаманам, и к ламам, но всё без толку….

      Мы с Бородой понимали, что лучше Игорю не будет, внутренне были готовы ко всему. Ждали… И вот – дождались…

      Я сидел в кресле, тупо уставясь в телевизор, где натужено хохотали «аншлаговцы». Никакие мысли в голову не лезли. Только подобие слов: «Вот и всё… Вот и всё…»

      Набрал номер телефона Бороды, чтобы узнать подробности, но телефон был занят. Очевидно, его сынок-переросток снова болтался в Интернете. Вздохнув, я положил телефонную трубку, и снова бездумно стал смотреть телевизор…

      Рано утром меня разбудил телефонный звонок, и плачущий голос Инги сказал: «Игорь умер. Умер…»

      2.

      Через три дня после похорон Игоря, мне на работу позвонил Борода.

      – Слушай, Алексей, тут такое дело… – голос у него был взволнованным, что на его вечное спокойствие никак не походило. – Ты Кислицину Антонину Михайловну помнишь? С Игорем вместе работала, до своего ухода на новое место? Он мне про неё часто рассказывал, как она хотела стать его любовницей…

      – Смутно, – сказал я. Действительно, сейчас я с трудом вспомнил тридцатилетнюю женщину приятной внешности, на которую как-то кивнул головой Игорь. Она была руководителем какого-то отдела в фирме и исчезла оттуда до моего прихода. Но иногда заходила в офис к старым приятельницам, с которыми долго проработала вместе. Вот тогда Игорь и показал на неё. Правда, про то, что она хотела стать его любовницей, от него я не слышал. Но чисто внешне она мне понравилась. Мне, вообще-то, всегда нравятся элегантные, в меру эффектные и холёные женщины.

      – Она теперь живёт на Стеколке. Муж её купил там коттедж, – продолжал Сашка Бородин. – Вчера, после работы, зашёл я в «Спутник», продуктов домой купить. Ну, и встретил её… Стала она спрашивать про нас всех, и про Игоря. И очень удивилась, когда я сказал, что он умер. Она утром ехала с мужем на машине, и видела Игоря, идущего по дороге, недалеко от Нефтебазы. Ещё про себя удивилась, что это он так рано здесь делает?

      У меня