Кулинарная книга. Ринат Валиуллин

номерков больше нету, но я вас запомню! Вас трудно не запомнить, – поцеловал Фортуну в шею. – Пахнешь хорошо, мужчиной, – оторвал я лицо от ее груди.

      – Ты начал замечать, чем я пахну, – соскоблила с себя туфли Фортуна и подошла к зеркалу.

      – С кем ты была, признавайся? Я не шучу, – повесил я пальто и встал между ней и ее отражением.

      – Ну, хватит, Отелло, – положила она свои руки мне на шею и обняла. – Я страшно голодна.

      – Тогда сразу в спальню? – Я тоже почувствовал голод.

      – В смысле я хочу есть, запах жареного мяса разбил мне сердце во второй раз, – прошла она в ванную.

      – А когда был первый?

      Шум бегущей воды унес мой вопрос.

      – Что за блюдо ты приготовил? – выключила воду.

      – Мясо на двоих, – погасил конфорку.

      Через несколько минут, милая и вечерняя, вошла Фортуна. Она сразу засунула нос под крышку и закрыла глаза от радости: «Какое счастье, что я не вегетарианка».

      Я достал из холодильника бутылку красного и откупорил.

      – А что за праздник сегодня? – приготовила бокалы жена.

      – День мяса, – разлил я красную жидкость по формам.

      – Заело тебя на этом мясе? Давай что-нибудь поинтереснее.

      – День независимости мяса.

      – Сегодня, кстати, день рождения одного известного поэта. Знаешь, о ком я? – подняла руку со стеклом Фортуна.

      – Догадываюсь. Давай без мертвых как-нибудь, а то мне кажется, что нас уже здесь трое, – коснулись берега наших бокалов.

      – Раньше ты любил его стихи, даже цитировал мне.

      – Какой бы крепкой ни была любовь, на троих не сообразить, – наполнил я свой рот вином.

      – Я, ты и жареная корова, – предложила альтернативу жена и тоже сделала глоток. – Куда сегодня наши гости ходили? – поставила на стол она свой бокал.

      – В Кунсткамере были, сказали, что хотят пораньше лечь спать, – вытянул я ноги под стол и откинулся спиной на кухонный уголок, не выпуская из рук вино.

* * *

      – Как они тебе показались? – обняла меня Фортуна. – Что-то они холодно стали со мной общаться. Ей-богу, как полуфабрикаты.

      – Гости как гости, уже надоели. Может, это из-за того, что я им сказал, что ты спишь с соседом, – утонул я в шелках ее волос.

      – Вот идиот. Зачем? Не мог соврать что-нибудь? – положила руку мне на живот жена и улыбнулась.

      – Хочу, чтобы быстрее уехали, – разглаживал я ее волосы. Как-то нехорошо они влияют на наш сексуальный климат, – вспомнил я купола Беллы.

      – Значит это у нас акклиматизация, а не у них, – грела своей щекой мою грудь Фортуна.

      – Ты знаешь, что Белла мышами занимается? – чувствовал я ее горячее дыхание.

      – Да, у нее даже с собой есть несколько, – подняла она голову и посмотрела на меня как на кота, который должен их поймать.

      – Том, – перевел я радостно стрелки, – тебе Джеррей из Москвы привезли.

      Комок шерсти вздрогнул в глубине кресла и подал звук.

      – Не рычи, дичь в соседней комнате,