Противоречивая степь. Владимир Винник

два года назад бедняки разбегались и прятались, никто не хотел брать в руки оружие, то теперь все по-другому. У агитирующих за власть комиссаров сами просят дать винтовку, последнего коня седлают – и туда же. – Жунус покачал головой. – Если так пойдет, скоро некому будет пасти скот. А моих родовых вождей что-то не видно, видать, потянулись к алаш-ордынцам. Что ж, на все воля Аллаха. Мудро сказал аксакал Шакен: “Пусть едут все со своими делами, а там будет видно”. Лишь бы как можно меньше пролилось крови».

      В три часа пополудни в этот же день у Жунуса собрались сыновья Усман и Темиргали. Решили опять, как в прошлое лето, нести сторожевые дозоры, чтобы в ауле не было большой беды.

      4

      День шел к закату, и оранжевый диск солнца лег уже на горизонт. На одном из пастушьих станов, управившись с делами и расположившись у небольших ракит, пастухи готовили ужин. Языки пламени облизывали закопченный котел, над которым голубой дымок уходил свечкой в небо. Рядом лежавшая большая мохнатая собака подала голос, когда вдали показались трое всадников.

      Заметив их, пастухи у костра повскакивали. К ним приближались наездники. В глазах аксакалов напряжение сменилось удивлением, когда подъехавшие люди в солдатской одежде оказались казахами. У всех троих сбоку висели шашки, как у русских сарбазов, а у ехавшего впереди сбоку еще держалась большая деревянная кобура с пистолетом. У двоих за плечами были винтовки.

      – Абсалам-магалейкум! – поприветствовал всех едущий впереди.

      – Угалейкум-ассалам, – ответили пастухи.

      Наездники спешились, по уставшим лошадям было видно, что гости прибыли издалека. Старший из них оказался самым молодым. Подтянутый, с офицерской выправкой, говорящий на русском, и только когда лица пастухов выражали непонимание, он повторял все по-казахски. Это был Тулеген Калижанов, перед революцией служивший в Оренбурге. После революции перешел на сторону большевиков. И теперь по заданию своей организации скакал по такой противоречивой в своих взглядах на будущее степи от одного пастушьего стана к другому и объяснял про новую народную власть.

      – Просим вас к нашему очагу, агай, – пригласил старый аксакал.

      – Спасибо, отец. Засиделись мы в седлах, – с приветливой улыбкой поблагодарил его за приглашение Тулеген.

      Двое безбородых пастухов быстро отошли и вскоре воротились – один с железным подносом, на котором жареная баранина издавала душистый аромат, другой разостлал самотканую скатерть, на которую положили лепешки и поставили поднос с мясом. Гости со словами благодарности принялись есть… Поужинав, Тулеген, приложив руку к груди, поблагодарил пастухов за еду.

      – Ну а теперь поговорим, аксакалы, как живете, что вас тревожит, что слышно о власти в ваших краях.

      Обычно приезжие важные гости только приказывают и поучают, а тут предлагают говорить на равных, чем сразу расположили к себе людей. Под одобрительный шум пастухи расселись вокруг костра.

      – Что