Это моя правда. Вера Колочкова

из одной жизни в другую перепрыгнуть. У каждого для жизни своя территория обозначена, ее и следует держаться, понимаешь? Вот и пушкинская Дуня… Осталась бы с отцом, жила бы той жизнью, которая для нее с рождения обозначена… Может, и более счастливая у нее жизнь вышла, и не была бы она игрушкой в руках заезжего офицера… И отец бы так не страдал…

      – Да с чего вы взяли, что у нее бы лучше сложилась жизнь? Может, ее новая жизнь по всем статьям устраивала? Она ж любила этого офицера, детей от него рожала! Это понятно, что он ее в свой круг не ввел, но… Она же любила!

      – Э, милая моя Наташенька… Никто никогда не понимает до конца, в чем состоит его счастье согласно божьему земному устроению. Разве это счастье, если она родителя бросила? А родитель страдает ни за что ни про что, дитя своего не видит, не знает, что с ним да как? Разве ж это счастье? Это ж чистой воды предательство. И как с этим предательством жить, скажи? Пушкин-то как раз был на стороне этого несчастного старика, станционного смотрителя… Ты уж не сердись, что я тебе все это говорю, Наташенька. Просто подумай сто раз, так ли уж это хорошо – сбегать из той жизни, которая тебе привычна? Сможешь ли в новой жизни себя изменить, свою природу изменить? Это ведь нелегко, это далеко не каждому удается! Ничего сейчас не говори, просто подумай…

      Она потом долго вспоминала эту странную беседу с доктором Петровым. И не могла не признать, что он был во многом прав… И в самом деле – трудно было примеривать на себя другую жизнь, ой как трудно.

      Нет, с Денисом у нее все хорошо складывалось, после свадьбы он был по-прежнему ласков и мил. Только у нее все время возникало странное какое-то ощущение… Будто она не жена ему, а мамка. Мамка, которая выслушивает его ежевечерние жалобы на деспотичного отца, которая подбирает правильные слова, чтобы его успокоить… Мамка, которая подскакивает ранним утром с постели, чтобы приготовить завтрак. Мамка, которая всегда должна быть готова ублажить, погладить по голове, шепнуть на ушко ласковое словцо. Да, все это она делает от души и по большой любви… А еще при этом испытывает чувство вины, что сидит дома, что живет на деньги своего любимого чада. Хотя и тратит немного. Вернее, очень старается тратить немного.

      Правда, потом оказалось, что это как раз всех и раздражает. А больше всех была недовольна свекровь, Юлия Сергеевна. Помнится, как пыталась ее вразумить, выговаривала сердито:

      – Наташа, ну как ты выглядишь, посмотри на себя в зеркало! Что за вид? Откуда ты это платье выкопала, скажи?

      – Это я вчера на распродаже купила… А что? По-моему, очень красивое… И недорогое…

      – Красивое? Да оно же выглядит ужасно дешево! К тому же безвкусно! А туфли? Что это за туфли? Такие еще два сезона назад в моде были! Нет, это никуда не годится, Наташа! Завтра я сама тебя повезу по магазинам, уж извини, буду тебе все сама покупать! Надеюсь, не станешь на меня обижаться?

      – Нет, Юлия Сергеевна, не стану.

      – Вот и хорошо! И в салон завтра с собой тебя возьму, и в тренажерный зал… Не мешало бы тебе задницу