Особняк с выходом в астрал. Татьяна Полякова

обоснованное беспокойство.

      – Привет, – увидев нас, буркнул он.

      – Здравствуй, чудо голубое, – сказала Клавдия и приложилась к его лбу, Вова слегка заерзал, то ли от душевности распирало, то ли одолевала тревога. Не за бренное тело, на него Клавдия не посягала, затрещиной наградить могла, если попадал под горячую руку, но планов захвата никогда не строила, еще в первую встречу безошибочно определив, куда влечет Вову. Хотя по сторонам поглядывала с вожделением.

      На любовном фронте у нас и правда застой. Я к этому относилась спокойно, Клавдия начала нервничать. С Вовкой в нашу первую с ним встречу она была чрезвычайно ласкова и даже потрепала его по щеке, прощаясь, чем очень меня смутила. С моей точки зрения, он был совершенно неподходящей кандидатурой на роль возлюбленного. Достаточно сказать, что подружка выше его на целую голову, к тому же дама в теле.

      – Все не так плохо, – на всякий случай заметила я, когда мы после встречи с бывшим опером, а ныне частным сыщиком, направлялись к машине. – Я имею в виду: иногда стоит подождать светлого чувства, а не хватать первое попавшееся под руку.

      – Ты об этом чудике? – хмыкнула Клавдия. – Так он до сих пор не прибранный, потому что женский интерес его гнетет.

      – Почему? – нахмурилась я.

      – Потому. О таких, как Вовчик, в прежние времена говорили: «ни в…», как интеллигентно назвать женский половой орган?

      – Вагина, наверное, – пожала я плечами.

      – По-моему, звучит по-дурацки. Ну да ладно… Короче, раньше говорили так: «Ни в вагину, ни в Красную армию». Вот и выперли из ментовки сироту…

      – Ты думаешь?

      – А чего тут думать?

      – Тебе видней, ты у нас ясновидящая.

      Само собой, к Вовчику я начала приглядываться и вскоре заподозрила, что Клавдия права. Попривыкнув к нам, Вовка свои предпочтения уже не скрывал, но когда Клавдия о них заговаривала, начинал краснеть и стыдиться, наверное, потому, что выражений она обычно не выбирала. С выражениями, как я уже сказала, у нас беда. Вот и сейчас Вовчик хлопнул глазами и обиженно насупился.

      Тут я заметила синяк под его левым глазом и ссадину на скуле. Клавдия величественно опустилась на единственный стул, я устроилась на подоконнике.

      – Как же тебя угораздило? – кивнув на ногу в гипсе, спросила она.

      – Как, как… так.

      – Акела промахнулся, – сказала я.

      – И, видно, здорово, – сказала Клавдия. – Фингал впечатляет. Хук с левой?

      Вовка сокрушенно вздохнул.

      – Он сказал, что баб терпеть не может.

      – Кто он?

      – Клиент.

      – С женой, что ли, разводится?

      – Делят опеку над детьми.

      – Тю… еще б ему баб любить… Вовчик, я тебе уже говорила: между «терпеть не могу баб» и «отчего бы не трахнуться с мужиком» – довольно существенная дистанция. Кстати, Лизка, как интеллигентно сказать «трахаться»?

      – Заниматься любовью.

      – Тьфу… точно банки с огурцами закатывать. А если любви нет?

      – Вступать в интимную близость.

      – Звучит