Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец. Борис Акунин

крепость Карс.

      В 1879 году успешно справился с эпидемией чумы на Нижней Волге, причем особенно поразил государя экономией отпущенных средств: из выделенных ему четырех миллионов потратил менее десятой части.

      Поставленный управлять Харьковской губернией, где накануне от руки террориста пал губернатор князь Д. Кропоткин (двоюродный брат революционера), навел там порядок, не прибегая к репрессиям. Даже народовольцы, развернувшие широкий террор против представителей власти, сочли Лорис-Меликова человеком приличным и не включили его в список генерал-губернаторов, подлежащих умерщвлению.

      Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. П. Брож

      За Михаилом Тариэловичем закрепилась репутация администратора, умеющего сочетать силу с гибкостью, и государю пришло в голову, что такой человек может осуществить нечто подобное и во всероссийском масштабе.

      В феврале 1880 года после ужасного взрыва в Зимнем дворце Лорис-Меликов был наделен очень широкими, почти диктаторскими полномочиями. Графиня Александра Толстая, хорошо знавшая государя, в своих мемуарах так объясняет это неожиданное для многих выдвижение: «Смею думать, что столь стремительно снискал он милость у своего повелителя благодаря чисто психологической причине, независимой от его индивидуальных качеств. Поглощенный личными заботами, не имеющими никакого отношения к делам страны, государь неизбежно должен был ощущать себя счастливым, переложив на кого-нибудь основную тяжесть своего бремени».

      Бремени Лорис-Меликов не боялся и сразу взялся за работу, ловко сочетая жесткость в охоте на террористов с мягкостью в отношениях с так называемым передовым обществом, чтобы отделить его от экстремистов. «Лисий хвост – волчья пасть», – так отозвался о новом руководителе государственной политики близкий к народникам публицист Н. Михайловский.

      Эту свою двухприродность Лорис-Меликов наглядно продемонстрировал в истории с покушением, случившимся сразу после назначения «диктатора».

      Революционеры передумали миловать опасного слугу режима, и 20 февраля 1880 года около собственного дома в графа стрелял некий молодой человек. Лорис-Меликов проявил военную решительность: сцепился с террористом и отделался тремя дырками в шинели, а потом спокойно заметил, что пули его не берут.

      В ночь перед казнью революционера к Лорис-Меликову явился крайне возбужденный писатель Всеволод Гаршин – чтобы упросить великого человека о милосердии к стрелявшему. «В вашей власти не убить его, не убить человеческую жизнь (о, как мало ценится она человечеством всех партий!) – и в то же время казнить идею, наделавшую уже столько горя, пролившую столько крови и слез виноватых и невиноватых», – говорилось в страстном прошении. Поскольку Гаршин был человек известный, Лорис его принял. Правда, сначала бдительная охрана на всякий случай раздела ночного визитера донага и даже проверила, нет ли у него яда под ногтями. Министр побеседовал с идеалистом, успокоил его, пообещал подумать – а назавтра преступника, разумеется, повесили.

      За