Охота на Джека-потрошителя. Охота на князя Дракулу. Керри Манискалко

тисками сжало мой мозг. Судя по записям дяди, могло показаться, что он совсем с ней не знаком. Я бы никогда не догадалась, что она – его знакомая, не говоря уже о том, что они чуть не поженились. Томас удивленно поднял брови – даже он явно не ожидал этого.

      Я снова повернулась к Торнли.

      – Вы что-нибудь знаете о том, почему отец мог за ней следить?

      Над нами прогремел гром, будто предостережение свыше. Торнли сглотнул, его взгляд заметался по комнате, словно он боялся чего-то ужасного, что может достать его и в могиле. Его грудь поднялась, и он зашелся в еще одном приступе кашля. Если он будет и дальше так кашлять, то совсем потеряет способность беседовать, я была в этом уверена.

      Его голос напоминал хруст гравия под копытами коней, когда ему удалось опять заговорить.

      – Ваш отец – очень могущественный и богатый человек, мисс Одри Роуз. Я не настолько самонадеян, чтобы утверждать, будто мне известно о его личных делах. Я знал только две вещи о мисс Смит. Она была помолвлена с вашим дядей, и… – его глаза так широко раскрылись, что видны были почти одни белки. Силясь сесть на постели, он дергал ногами и кашлял до посинения.

      Томас вскочил и попытался уложить старика, чтобы тот не поранился во время конвульсий. Торнли яростно затряс головой, кровь выступила в уголках его губ.

      – Я… только что… вспомнил. Он знает! Он знает темные тайны, скрытые в стене.

      – Кто знает? – умоляющим тоном спросила я, стараясь понять, являются ли эти слова частью сложной галлюцинации, или его болтовня имеет какое-то значение для нашего расследования. – В какой стене?

      Торнли закрыл глаза, из его рта вырывались гортанные стоны:

      – Он знает, что случилось! Он был там в ту ночь!

      – Все в порядке, – произнес Томас ласковым голосом; никогда раньше я не слышала, чтобы он так с кем-либо разговаривал. – Все в порядке, сэр. Сделайте вдох, ради меня. Вот так. Хорошо.

      Я смотрела, как Томас крепко держит старика, надежно, но мягко.

      – Лучше? А теперь попытайтесь еще раз сказать это нам. На этот раз – медленнее.

      – Да, д-да, – просипел он, – но я не могу его в-винить, – Торнли задыхался, пытаясь вытолкнуть из себя слова, а я поглаживала его спину, пытаясь в отчаянии его утешить. – Н-нет, нет. Не могу, не могу его винить, – сказал он и опять закашлялся. – Не уверен, что поступил бы иначе при т-таких обстоятельствах.

      – Кого винить? – спросила я, не зная, как его успокоить настолько, чтобы он заговорил связно. – О ком вы говорите, мистер Торнли? О моем отце? О дяде Джонатане?

      Он так засипел, что его глаза закатились под лоб. Я пришла в ужас, подумав, что все кончено, что я стала свидетельницей смерти человека, но он заметался и сел прямо, ухватившись за простыни по обеим сторонам своего истощенного тела.

      – А-Алистер знает.

      Я была совсем сбита с толку. Имени «Алистер» я не знала и даже не была уверена, что Торнли все еще понимает, что говорит. Я ласково погладила его по руке, а Томас с ужасом смотрел на нас.

      – Ш-ш-ш-ш. Ш-ш-ш-ш. Все в