Девчонки и слезы. Жаклин Уилсон

Надо срочно его догнать. Я быстро чмокаю Магду в щеку – в знак извинения, что меня не будет на похоронах. Надин тоже чмокаю, пусть помнит, что она мне названая сестра еще с детского сада, с тех самых пор, как мы вымазали себе запястья вместо крови конфетами «Смартиз». Это намек на то, чтобы без меня не рассказывала про Эллиса.

      Хотя Эллис меня сейчас волнует меньше всего. У Рассела такой шикарный вид, что мне даже страшновато встречаться с его отцом. Они живут в другой части города, в элитном районе. Дома там стоят целое состояние. Правда, у Рассела с папой и его подругой Синтией там всего лишь квартира с садом, но все равно это высший класс.

      Рассел даже не оборачивается, когда я его окликаю. Я несусь за ним как ненормальная в тяжелых школьных туфлях и еле-еле его догоняю.

      – Эй, Рассел, подожди! Что на тебя нашло? – Приходится повиснуть у него на руке, иначе он не останавливается.

      – Это ты, Элли? Вот и отлично. Значит, я больше не невидимка? – произносит он с сарказмом.

      – Что ты мелешь? Почему ты убежал без меня? Мы ведь идем к тебе, правильно?

      – Я тоже так думал, но, по-моему, тебе интереснее торчать возле школы с подругами и трепаться с ними битых полчаса.

      – Какие полчаса! Не глупи. От силы полминуты!

      – Вы способны чесать языки круглые сутки.

      – Мы не чешем языки. Слышишь, Рассел, это мои подруги.

      – Не понимаю, что ты в них нашла. У твоей Надин такой вид, будто она висит вверх ногами в пещере вместе с летучими мышами, а Магда…

      – Что – Магда? – спрашиваю я резко.

      – Она на редкость заурядная – штукатурка, прикид и эти самые… – Рассел очерчивает руками полукружия, намекая на грудь.

      – Сегодня она не накрашена, а фигура – это вообще от природы. Хотела бы я иметь такую внешность, как у Магды.

      – Я рад, что ты на нее не похожа, Элли. Ты мне нравишься такой, какая ты есть, – наконец-то Рассел смотрит на меня по-человечески. Затем переводит взгляд на мою руку.

      – Носишь мое колечко? – голос у него смягчается.

      – Естественно, ношу. И не собираюсь снимать.

      Не стану же я ему выкладывать про детский комикс. И какая, по сути, разница? Мне все равно, пусть даже кольцо сделано из фольги. Мне оно нравится, потому что я люблю Рассела. Здорово, что он больше не сердится. Он кладет руку мне на плечо и целует в щеку. Раздается идиотское хихиканье и посвистывание. Нас обгоняет стайка семиклашек. Я стараюсь не обращать на них внимания, хотя и заливаюсь краской!

      – У тебя чудесная кожа, – замечает Рассел. – Люблю твои розовые щечки.

      Весь мир становится розовым. Значит, Рассела не смущает, что я то и дело краснею. Ему это даже нравится. Кожа у меня уж точно далека от идеала. На ней заметны отвратительные черные точки, а нос блестит так, что впору в него смотреться как в зеркало, хотя я на скорую руку и припудрила его в раздевалке (плюс побрызгалась дезодорантом, пригладила щеткой волосы и почистила зубы).

      Мы идем как настоящая парочка, Рассел обнимает меня за плечи. Я помещаюсь у него под мышкой, мне там хорошо и уютно.

      – Элли,