Выйти замуж любой ценой. Татьяна Полякова

валялась на мраморном полу, прямо возле входной двери, и ускорила шаг. Платон вдруг замер в трех шагах от меня и, ошалело глядя в сторону кухни, произнес:

      – А это откуда?

      Без всякого интереса проследив его взгляд, я увидела сидящую в кресле женщину. Сидела она к нам спиной, так что видна была лишь откинутая в сторону рука да кончик носа, но рука, прикрытая батистом в мелкий горошек, не оставляла сомнений: в кресле женщина…

      – Черт, – сквозь зубы прошипел Платон. – Так мы не одни были?

      Вопрос вызвал сомнения. Могла рука в батисте принадлежать Светке? Никаких воспоминаний, как она была одета накануне, не осталось. Но батист, да еще в горошек… А если не Светка, то с кем мы вчера пили?

      Не сговариваясь, мы с Платоном сменили траекторию и через мгновение замерли перед креслом. Тут челюсть у меня отвисла, а вслед за мной и у Платона. Соображала я, конечно, не очень, но открывшаяся картина не оставляла сомнений: перед нами труп. Во-первых, такого жуткого лица я сроду не видывала, во-вторых и в-главных, в груди ее торчал нож, вошедший в тело по самую рукоять. На тонкой ткани расползлось пятно, совсем небольшое, а вот рукоять ножа выглядела зловеще и нелепо одновременно. Как будто не взаправду. Я бы решила, нас попросту дурачат, если б не лицо женщины. Жуткое. И при этом смутно знакомое. Точно, я ее уже видела раньше.

      – Твою мать, – нараспев произнес Платон, а я вознамерилась орать, вдруг легче станет? – Откуда она взялась? – Платон взглянул на меня с таким видом, точно я обязана знать ответ на его вопрос, и тут же схватил меня за руку.

      Но я шустро отпрыгнула в сторону и заголосила:

      – Не трогай меня…

      – Ты что, думаешь… спятила? Черт… откуда она здесь и кто ее убил?

      – Ты меня спрашиваешь? – передвигаясь ближе к двери, заволновалась я. – Я ничего не помню. И ничего не видела. И эту тетку тоже.

      – Как не видела, когда она перед тобой сидит.

      – Меня ждет такси, – напомнила я.

      На сей раз Платон схватил меня за руку куда крепче.

      – Какое такси? – зашипел сердито. – У нас труп, понимаешь?

      – Не у нас, – покачала я головой. – У тебя. Я здесь ни при чем.

      – А я, по-твоему, причем? Я ни черта не помню…

      – Я тоже. Мне тетку убивать ни к чему, я ее знать не знаю. А ты?

      – Господи, – простонал он, обхватив голову одной рукой, второй продолжая держать меня. Это горестное «Господи» давало основание заподозрить, что женщину в кресле он все-таки знал. – Как она вошла? Кто ее убил? – спросил он.

      – Ты меня спрашиваешь? Кстати, такси давно ждет…

      – Какое такси? До тебя что, плохо доходит? У нас труп. Надо в полицию звонить.

      При слове «полиция» я похолодела от ужаса. Все, накрылась свадьба. Плод полуторагодичных усилий выскользнет из рук.

      – Послушай, – рассудительно начала я, сообразив, что слишком многое поставлено на карту. – Давай ты с полицией сам разберешься. Пользы от меня никакой…

      – Мы спали в одной постели, ты все время была со мной…

      – Не пойдет, – сурово перебила я, – меня тут не было.

      – Как это не было? – растерялся