Achtung! Manager in der Luft!. Комбат Найтов

понять. Хлопнут или в пехоту сошлют. Освободившись от груза, идти стало веселее. И лес неплохой, дубы да ясени, подлеска почти нет. Вышел на тропу и пошел в сторону села Капаклия-Резеши. Но впереди послышался чей-то говор, поэтому я сошел с тропы и прилег за огромным дубом. Ага! Солдатики, то есть красноармейцы, да еще и с синими петличками с птичкой.

      – Стой! Вы куда? – Свое звание я уже определил: младший сержант. Но какой-никакой, а младший командир, впрочем, тут присутствует старшина, так что придется докладывать, а что докладывать, я толком не знаю.

      – Там парашютисты высадились. – Старшина показывал в ту сторону, где я приземлился.

      – Да это меня сбили, младший сержант Суворов, N-ский авиаполк. Стоим в Тарутино.

      – Бой был выше, а парашют красноармеец Ефимов увидел над самой землей. И там потом долго кружили три истребителя.

      – Не долго, два захода сделали, меня искали.

      – Ефимов! Еще раз доложи, что видел!

      – Значитца так, тащ старшина, докладую по порядку. Сперва увидел три наших самолета, «ишаки», два с которых сбили немцы сразу, в один раз. Наш остался один, они долго крутились, затем еще один самолет загорелся и упал. Кто это был – не видел, далеко и высоко было. Потом еще два раза были слышны выстрелы, но уже за лесом, над Ларгуцей. А потом над лесом появился парашют. Почти над кромкой. А разворачивались немцы над нами, их стало трое, было четверо.

      – Стало быть, ты немца сбил? – Я пожал плечами.

      – Герой! А скромный! Зовут как?

      – Витя.

      – А что ж не Александром назвали?

      – А я здесь при чем? Родители называли.

      – Ну, это верно! Ну что, вертаемся?

      – Там мой парашют. Метров шестьсот отсюда. Одному не донести, а вас, вон, целый десяток.

      – Давай показывай!

      Про парашют я специально сказал, для его перевозки машина требуется, или сдам его в воинскую часть, тем более авиационную. Дошли до места, где я вышел на тропу, пошли по моим следам, трава еще полностью не встала. Я показал место, куда его бросил и где засыпал его старой листвой. Красноармейцы достали его, взяли вдвоем, и мы повернули обратно. Пройдя через лес и деревню, вышли на укатанное поле, на котором стоял обгоревший бензозаправщик, а чуть поодаль три самолета У-2, тоже основательно поврежденные.

      – Мы-то – БАО, с пятницы здесь, как ученья объявили, ну, а сегодня с утра началось. Сначала румыны прилетели, потом немцы. Летуны уже уехали. А мы вот здесь. Пошли, сержант Суворов, комбату доложимся.

      Когда-то это был красиво построенный палаточный городок, но большинство палаток больше походили на лохмотья. Скорее всего, кассетные бомбы. Точно-точно, вон лепестки от немецкой «вертушки» валяются. В небольшой рощице у пруда стояло несколько столов и дымилась полевая кухня. Там находился и громкоголосый комбат, которому доложил сначала старшина, а потом и я.

      – У, родной 146-й РАП? А че ты как не родной, Виктор Иваныч? Как регланчик себе достать, так, Степан