Единственный ребенок. Со Миэ

Беспомощно брел по автостраде, прорезающей насквозь всю страну, то и дело тайком забираясь в кузов какого-нибудь грузовика, чтобы уехать еще дальше. Но особо продвинуться не удалось, поскольку я попал в аварию.

      Копаясь в мусорных баках на рынке, я заметил в самом углу стоянки небольшой фургон. На номерном знаке было написано «Канвон», и я задумался, где же этот Канвон[8] может быть. Водитель тем временем вылез из кабины. Дверцу за собой не запер. Наверное, собирался сразу вернуться. Подумалось, что самый момент заглянуть в этот фургон – может, удастся раздобыть что-нибудь поесть или даже немного деньжат, если повезет.

      Я быстро метнулся к кабине и открыл дверь. Внутри увидел куртку водителя. Залез во внутренний карман и нашел толстый бумажник. Решив, что теперь наемся от пуза, вытащил его и сунул себе в карман, когда вдруг услышал чьи-то шаги. Заозирался по сторонам, но спрятаться было негде, так что я нырнул в грузовой отсек и притаился там.

      Должно быть, вернулся водитель, поскольку сразу же заскрежетал стартер и мотор завелся. Я ждал момента выпрыгнуть, как только фургон хотя бы слегка замедлит ход, но вскоре мы оказались на федеральной автостраде и продолжали неуклонно мчаться вперед, в темноту. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать, пока фургон куда-нибудь заедет и остановится. От мерного покачивания машины меня здорово разморило, и я и сам не заметил, как уснул.

      Проснулся я только через неделю.

      Пока я спал, фургон врезался в легковушку, которая выскочила на встречку, и несколько раз перевернулся через крышу. Водитель погиб на месте. Меня, должно быть, выбросило из кузова, поскольку нашли меня немного в стороне, с окровавленной головой.

      Когда через неделю я очнулся, все стало по-другому.

      Я лежал под теплым, чистым больничным одеялом, и ко мне регулярно заглядывала медсестра, которая ласково спрашивала, не болит ли у меня что. Приносила воды, когда мне хотелось пить, и лекарства, когда я морщился от головной боли.

      Я не мог ни шевелиться, ни говорить, но мне было на удивление хорошо. Иногда казалось, что я уже умер и попал на небо. Но если б я даже и умер, жалеть мне все равно было не о чем, так что я был рад просто лежать там, крепко зажмурившись.

      Лежал я возле окна, через которое струилось солнце, и пусть даже из-за хирургических швов не мог открыть глаза, кто-то приходил и раздергивал занавески. Мое сердце впервые за все время оттаяло. Вот, значит, каково это – когда тебя любят! Как это чудесно, думал я.

      Когда я стал понемногу поправляться и начал говорить, ко мне пришел врач и стал разговаривать со мной, но мне не хотелось много болтать языком. Увидев, что ко мне вернулась речь, он мог спросить, кто я такой, выяснить, где я живу, и позвонить моей матери. Было жутко даже просто подумать об этом. Так что я старался держать рот на замке и делал вид, будто обдумываю его вопросы, крепко зажмурившись, – типа, так жутко болит голова. Наконец, врач перестал забрасывать меня вопросами и после нескольких томограмм мозга оставил в покое.

      На следующий день врач сказал, что я ничего не помню из-за той аварии. Странное

8

Канвон – провинция Республики Корея, расположенная примерно на той же широте, что и Сеул.