Черная вдова, или Ученица Аль Капоне. Марина Крамер

нему. Невысокий, суховатый, лысый старик раскинул руки, как будто увидел родню.

      – Мариночка, все хорошеете, даже неприлично! – воскликнул он, обнимая ее. Каждый раз после этих объятий у Коваль возникало ощущение, что к ней прикасалась жаба…

      Мастиф заметил разбитую губу. Переведя взгляд на Боцмана, уловил и причину. Глаза его сузились, он негромко протянул:

      – Что, я как-то плохо объяснил? Кто позволил тебе, урод, касаться своими грабками этой женщины?

      – Мастиф, она мне в морду сигаретой ткнула, – пробормотал Боцман, глядя под ноги.

      – А надо было в глаз, гнида! – заорал Мастиф. – Опять, падла, руки распустил? – он винтом слетел с крыльца, несмотря на свои преклонные годы, и, коротко размахнувшись, ударил Боцмана в солнечное сплетение. Тот согнулся.

      – В карцер! – бросил Мастиф охране, а сам приобнял Марину за плечи, увлекая в дом. – Ради всего святого, Марина, извините меня за этого козла, он будет наказан.

      Она вздохнула.

      – Что у вас случилось?

      – Племянник сцепился на рынке с черными, подкололи его. Заштопаете?

      – А у меня есть выбор? – пожала Коваль плечами, входя в огромную спальню.

      – Нет, – улыбнулся Мастиф, подавая ей синий одноразовый халат. – Набор на столе, где ванная, думаю, помните. Не буду мешать.

      Он вышел, а Марина направилась мыть руки.

      Племяннику было лет шестнадцать, очень красивый мальчишка, только бледный от кровопотери и шока. Бегло осмотрев рану, Коваль быстро написала на листке названия лекарств, которые понадобятся, и вынесла в холл, где в кресле курил озабоченный дядюшка.

      Ему было, чем озаботиться, – это не просто залетные рыночные торгаши подрезали племянника криминального авторитета. Один из них, прихваченный гулявшими с Ильей братками и запертый в подвал под гаражом, признался, что является родным братом Рифата – того самого несостоявшегося владельца кирпичного завода, которого Мастиф «приговорил» несколько месяцев назад. Завода тоже уже не существовало – на его месте оперативно возводился новый ночной клуб.

      – Пошлите кого-нибудь в аптеку, – Марина коснулась плеча старика, выведя того из задумчивого состояния.

      – Хорошо. Как он? – лицо Мастифа выражало искреннюю заботу о здоровье юноши.

      – Пока не знаю.

      Рана оказалась глубокой, хорошо еще, что печень не задета. Наложив швы и поставив капельницу, Марина вышла к Мастифу:

      – Все хорошо, он спит. Через три дня пришлите за мной, я посмотрю.

      Пора было убираться отсюда, да побыстрее. Она всегда предпочитала не задерживаться в этом доме.

      – Вас отвезут, Марина.

      Мастиф опять обнял ее, сунув в карман куртки конверт с деньгами. Все, как всегда. У крыльца ждал зеленый «Рэндж Ровер», и Марина по привычке села назад.

      – Вас домой? – спросил Череп, выезжая из ворот.

      – Да.

      Она закрыла глаза, стараясь расслабиться – дома ждал непростой разговор.

      В окнах ее квартиры горел свет. Надо же, остался, отметила Марина с удивлением и облегчением. Мысль