Муравьи. Бернар Вербер

почти сразу же за первым, потом следует третий, четвертый… Глухие толчки ощущаются все чаще, они так и приближаются к странной троице. Затем прокатывается оглушительный грохот и все начинает ходить ходуном.

      Придя в себя после жутких сотрясений, молодой самец снова запускает свое сердце, бьет жвалами обоих мучителей и удирает в зияющий туннель. Он размахивает пока еще недоразвитыми крылышками, силясь прибавить ходу и перепрыгивать через кучи строительного мусора.

      При каждом все более сильном толчке он останавливается и пережидает, вжимаясь в пол, пока сойдет очередная песчаная лавина. Кое-где стены обваливаются целиком, преграждая проходы. Рушатся мосты, арочные пролеты и крипты, увлекая за собой миллионы оторопевших обитателей Города.

      Повсюду разносятся запахи тревоги первостепенной важности. Феромоны-раздражители заволакивают верхние галереи. Всех, кто их вдыхает, тут же пробивает дрожь, они начинают метаться туда-сюда и испускают куда более резкие запахи. Всеобщее смятение нарастает.

      Облако тревоги расползается, точно туман, разливаясь по венам многострадального Города и проникая в его главные артерии. Чужеродный предмет, проникший в тело Бел-о-Кана, вырабатывает болезненные токсины, которые тщетно пытался выделить молодой самец. Теперь черная кровь, образованная потоками белоканийцев, начинает течь быстрее. Обитатели муравейника выносят яйца из кладок, расположенных поблизости от пострадавшей зоны. Солдаты строятся в боевые порядки.

      Когда 327-й самец попадает в широкий проход, наполовину забитый песком и муравьями, толчки прекращаются. Воцаряется тревожная тишина. Все замирают на месте в страхе перед тем, что будет дальше. Поднятые усики подергиваются. Ожидание…

      Внезапно недавний навязчивый стук сменяется неясным приглушенным треском. Все чувствуют, как что-то пробивает сложенную из веток облицовку муравейника. Что-то огромное проникает под купол, дробит стены и пробивается сквозь ветки.

      Прямо посреди прохода возникает тонкое розовое щупальце. С бешеной скоростью оно хлещет по воздуху и проносится над землей, силясь подцепить как можно больше обитателей Города. Как только солдаты бросаются на щупальце и впиваются в него челюстями, на конце у него вдруг вырастает большущая черная гроздь. Порядком насытившись, длиннющий язык устремляется вверх и исчезает, отправляя кучу муравьев в глотку, потом прицеливается снова, только теперь он еще длиннее и страшнее.

      И тут звучит сигнал тревоги второго уровня. Рабочие дробно стучат по земле кончиками брюшек, взывая к солдатам на нижних ярусах, которые еще не почуяли беду.

      Весь Город содрогается от примитивного барабанного боя. Как будто Город, точно живой организм, тяжело дышит: ох-ох-ох! Бум… бум… бум!.. – отвечает пришелец, который с новой силой долбит по куполу, пытаясь продраться еще глубже. Муравьи, все как один, жмутся к перегородкам в надежде ускользнуть от разъяренного красного змея, который смертоносным хлыстом прохаживается по галереям. Когда добыча кажется слишком скудной, язык становится еще длиннее. А следом за ним вырастает клюв и громадная голова.

      Это