Война по умолчанию. Леонид Орлов

в стране почти гражданская война, ожидать можно всего: беспорядков, анархии, отсутствия или множественности власти, активизации криминальных группировок, козней разведслужб других государств, которые попытаются в этой мутной воде выловить государственные тайны. Поверьте, я уже повидал такое, правда, в Латинской Америке и в Африке. Хотя, когда начинается война, без разницы, как называется материк или часть света.

      Они замолчали, слушая шум на улице. Стрельба удалялась, это наводило на мысль, что волнения подавлены. Сергеев старался не думать о трупах и крови. Он пытался прикинуть варианты побега. Например, снаряд попадает в здание отдела милиции. Тогда через пролом можно быстро покинуть камеру. Вопрос, помогать раненым и оглушенным или просто убегать? Вот оно воспитание, которое не позволяет бросить людей в беде. Приходилось соизмерять ценность собственной миссии и ценность жизни простых румын.

      Моторы взревели возле здания милиции, где-то совсем рядом. Станислав открыл глаза и приподнялся на локтях. Яковенко тоже насторожился. В недрах отдела милиции поднялся такой шум, что заволновались все обитатели камеры. По коридорам затопали десятки ног, с грохотом открывались двери, восторженные крики разносились под низкими бетонными потолками. Наконец, распахнулась и дверь их камеры.

      Внутрь вбежали молодые крепкие парни с повязками на руках. Поднялся невообразимый гвалт. Сергеев принялся дергать Яковенко за руку, чтобы тот объяснил, что происходит и что кричат все вокруг.

      – Они напали на милицию и нас освободили! – оживился сосед по камере. – Пойдемте, скорее! Надо торопиться, а то могут приехать солдаты и нас снова запрут. Или еще, чего доброго, расстреляют, как лиц, оказавших сопротивление и напавших на представителей власти.

      Задержанные повалили в коридоры и, к большому неудовольствию Сергеева, разбежались по зданию. Кто-то с криками ринулся на второй этаж, где-то уже били окна. Что за глупость, раздраженно думал Станислав, да, революция или переворот, но зачем же стекла-то бить? Они кому-то мешают, или новой власти не нужны стекла? В том-то и беда, что в рядах протестующих всегда много психически неуравновешенных людей, которые в состоянии психоза и вседозволенности впадают в эйфорию разрушения и насилия. Как бы не начали милиционеров убивать! Вот незадача.

      – Куда вы? – схватил Сергеева за полу пиджака Яковенко. – Давайте ноги уносить.

      – Подождите, там мои вещи и документы. – Станислав показал на комнату за высокими стеклами.

      – Какие к черту… – начал было Яковенко, но потом махнул рукой и поспешил за Сергеевым.

      До него, видимо, дошло, что если у Сергеева будет при себе дипломатический паспорт, то это в значительной степени защитит их на улицах мятежного города. По крайней мере, перед официальными властями, перед армейцами и милицией.

      Сергеев уже ворвался в дежурную часть, где вовсю хозяйничали парни в кожаных куртках с жестокими лицами. Они уже били кого-то, корчившегося на полу. Дипломат бросился туда, за стойку дежурного, крикнув своему