Революция муравьев. Бернар Вербер

странную книжку…

      Но мать уже смотрела только в свою тарелку с дымящимся кушаньем.

      – Потом расскажешь. А пока давайте поедим – жаркое из перепелов ждать не будет. Остынет – потеряет весь вкус.

      Мать Жюли с восторгом принялась за жаркое, приправленное коринкой.

      Ловкий укол вилкой – и тушка перепелки сдулась, точно накачанный паром мяч для игры в регби. Мать подхватила жареную птичку, высосала из нее сок через отверстия в клювике, затем кончиками пальцев оторвала у нее крылышки, тут же обхватила их губами, протолкнула в рот и принялась громко хрустеть, перемалывая твердые косточки коренными зубами.

      – А ты чего не ешь? Не нравится? – спросила она Жюли.

      Девушка не сводила глаз со своей тарелки, на которой тоже лежала жареная птичка, перевязанная тонкой веревочкой. Голова у птички была обложена виноградинами в форме цилиндра. Глядя на ее пустые глазницы и приоткрытый клюв, можно было подумать, что птичку неожиданно отвлекло от каких-то важных дел нечто ужасное – нечто, по сути своей сравнимое с внезапным извержением Везувия.

      – Не люблю мясо… – отрывисто проговорила Жюли.

      – Это не мясо, а птица, – отрезала мать.

      И уже примирительным тоном продолжала:

      – Ты же не собираешься снова объявлять голодовку. Тебе нужно быть здоровой, чтобы успешно сдать выпускные и поступить на юридический факультет. Вот отец твой закончил его и уже руководит юридической службой в лесном ведомстве, благодаря чему тебя и держат третий год в выпускном классе лицея, хоть он тебе уже поперек горла. Теперь твой черед изучать право.

      – Плевать я хотела на право, – заявила Жюли.

      – Чтобы стать достойным членом общества, нужно хорошо учиться.

      – Плевать я хотела на общество.

      – Тогда что тебя интересует? – осведомилась мать.

      – Ничего.

      – Чем же у тебя забита голова? Может, ты влюбилась?

      Жюли откинулась на спинку стула.

      – Плевать я хотела на любовь.

      – Плевать, плевать… Ты только это и знаешь. Тебе надо бы хоть чем-то интересоваться или кем-то, – настаивала мать. – Ты же миленькая – у тебя не должно быть отбоя от мальчишек.

      Жюли как-то странно скривилась. В ее светло-серых глазах мелькнуло недовольство.

      – У меня нет ухажера, и я, да будет тебе известно, все еще девственница.

      Лицо матери обрело недоуменно-изумленное выражение. Вслед за тем мать рассмеялась.

      – Девятнадцатилетние девственницы теперь встречаются разве что в научно-фантастических книжках.

      – …Да не собираюсь я заводить себе никакого ухажера, замуж выходить не думаю и детей не хочу, – не унималась Жюли. – А знаешь почему? Потому что боюсь стать такой, как ты.

      К матери вернулась самоуверенность.

      – Бедная доченька, у тебя целая куча проблем. Хорошо, что я договорилась, чтобы тебя посмотрел психотерапевт! В четверг.

      Мать с дочерью привыкли к подобным перепалкам. В этот раз они пререкались битый час, и