Рожденный убивать. Андрей Лариков

ни слова.

      – Где он, сука? Куда он пошел?

      – Я не знаю, – скулил Шкет. – Отвечаю, не знаю.

      Оперов это не убедило, и Шкет получил мощный удар в бок ботинком, от которого захрипел.

      – Где он?! Адрес?

      Аксенов различил перед собой знакомое лицо. Опер из управления.

      – Ты как, Аксенов?

      – Я-то что, не меня продырявили, – подавленно сказал он. – Ох… ть, как он мог уйти? Его преследовали четверо подготовленных, б… дь, бойцов! Как?

      – Спроси что попроще, – мрачно отозвался опер.

      Аксенов нахмурился, вспомнив про Ханыгина.

      – Где водила?

      – В воронке, его наши колят.

      – В каком?

      Опер и Аксенов добрались до одной из машин ППС. Внутри, прикованный наручниками к поручню, сидел бледный и избитый Ханыгин, над которым нависали двое разъяренных оперов. Когда Аксенов подошел к машине, один из оперов врезал Ханыгину в зубы.

      – Ты у меня, падла, заговоришь, ты понял меня?!

      – Отойди, – сказал Аксенов.

      – Что?

      – Отошел нахер отсюда! – рявкнул Аксенов. Опер сначала опешил, но что-то в лице Аксенова заставило его лишь молча сжать зубы и отступить. Аксенов забрался в воронок и сел напротив Ханыгина. Тот затравленно смотрел на опера.

      – Эта сука подстрелила троих ментов, – сказал Аксенов. – У меня на глазах. Я не знаю, кто он тебе. Кореш, брат, сват… Плевать. Но ты понимаешь, что менты перевернут этот город с ног на голову, но найдут его?

      Ханыгин молчал.

      – Ты хочешь пойти с ним по одной статье? Покушение на жизнь сотрудника? Там двадцаточка светит. И это не считая разбоев. Ты готов ради своего кореша на пожизняк идти?

      – Я ни в кого не стрелял, – пробормотал Ханыгин. – У меня даже оружия не было.

      – А никого не колышет. Аксенов, пристально наблюдая за ним, заметил, что у Ханыгина дрожат руки. А еще – заметил кольцо на безымянном пальце правой руки.

      – Трое ментов за раз, – напомнил Аксенов, не сводя с Ханыгина глаз. – Такого у нас не было лет 15, наверное. Это будет показательный суд. Чтобы остальным неповадно было. Ты это понимаешь?

      Ханыгин не ответил, лишь опустил глаза.

      – Значит, понимаешь, – кивнул Аксенов. – А теперь послушай меня… Как тебя зовут?

      – Павел.

      – Послушай меня, Паша. Вас было четверо. Но ствола не было только у тебя. Ты не оказывал сопротивление. И плюс ты не принимал участия в самом налете. Ты просто водила. Ты даже внутрь не заходил. У тебя офигительные шансы отмазаться. Только у тебя. У тебя одного из всей банды. Ты женат, да? – Ханыгин бросил на Аксенова быстрый взгляд. – Давно женат? Любишь, наверное, жену, а? Паша, ты можешь получить условку. Ваш главный получит максимальный строгач. Те двое лет по 10—15. Но ты можешь отделаться условкой. Понимаешь?

      Ханыгин помолчал.

      – Условкой – если…?

      – Если