Шоу на Тропических островах. Владислав Славинский

ем такой же бездомный пьяница. Или наркоман под кайфом – разве их разберешь сейчас?

      Проклиная неутихающую ночную жизнь, Роулз мучительно старался уснуть, то погружаясь в полудрему, то вновь выныривая на поверхность – и даже не заметил, когда появился этот собеседник. И удивился не нежданному гостю, а своей реакции – чуть ли не радостной. Пошлем к известной, не Божьей, матери, лучшее в мире образование, плюнем в научную картину мира – ведь на огонек безверия, разочарования и тоски к нам частенько заходит самый обыкновенный черт! Чему-таки тут изумляться?

      – Вот вы и неправы, гражданин, – сказал черт, усаживаясь в кресле по-турецки, – фигню изволили сморозить – с… Безверие тут как раз и не при чем. Черт, как известно, подручный одного из главных слуг Бога, Сатаны – низринутого в ад за бунт против хозяина.

      – И правильно, – буркнул Роулз, – потому что не хрен…

      – Так что ваш покорный слуга – всего лишь малая часть обратной стороны Божественного. Зло без добра никак существовать не может, как у монеты аверс и реверс – или, если вам так угодней будет, орел и решка-с… Диалектика, знаете ли – не приходилось слышать? Единство противоположностей и их неутихающая борьба…

      – Заткнись, – сказал Роулз, усаживаясь на кровати, и зевнул, – мы не на тренинге по мотивации. Ты еще взвой: «Мы все – одна команда!». Слышать этого не могу, тошнит…

      – Банальности на то и существуют, чтобы от них клонило в сон, – кивнул черт, – но вас же, если не ошибаюсь, достала бессонница? Так чем же вы недовольны?

      – Лучше уж просто считать овец, – усмехнулся Роулз, – нет фальшивой интеллектуальности. А то у нас любят запутать любой очевидный вопрос в словах, нагородят теорий, чуть ли не от Платона – и все, чтобы доказать, что не тебе должны, а ты, оказывается, должен… Пошел вон!

      Черт и не думал убираться. Роулз вздохнул.

      – Ну, хорошо. Если уж мы все равно не спим… Скажи тогда: черти могут контактировать с материальным миром на физическом уровне? В частности, человеческий виски ты пьешь?

      – Человеческий? – переспросил черт, покосившись на початую бутылку кентуккийского бурбона на потертой столешнице.

      И два гостиничных стакана рядом. Отель заштатный – а логотип на стаканах ставят. Как он называется, кстати? Не разобрать сейчас. Судя по обстановочке, вряд ли «Наполеон».

      Черт плотоядно сглотнул слюну, резко двинув кадыком.

      – Если человеческий, то да. А то, простите за каламбур, какой только не встретишь чертовщины – напишут «виски», а намешают заварки и технического спирта… Нет – со своей стороны, мне радостно, конечно! Любые проявления зла, смятения, хаоса и, особенно, мелкого жульничества… А вот я был на вашей родине, в Республике Тропических островов, так там ходят устойчивые слухи, что раньше в тамошний ром, мол, добавляли димедрол!

      Два стакана. В одном на донышке, другой чуть пригублен. Почему?

      – Не доказано, – буркнул Роулз, – но это сатанизм, точно. Полное варварство!

      – Это вообще зачем?

      – А чтобы граждане, выпив, ложились спать – а не шли бы бить стекла или соседские морды. А главное, упаси Бог, бунтовать против своей же, народной, власти!

      – Уф-ф… – черт, притворно испугавшись, перевел дух. – Слава богу, что эта порочная практика ушла в прошлое. Зачем тогда вообще пить? Ведь смысл не в том, чтобы за свои же деньги наглотаться горечи, а в последующих непредсказуемых приключениях! Разного рода, – черт хихикнул, отчего-то ехидно подмигнув Роулзу, – и это совсем не обязательно мордобой! И что в таком случае делать черту, веселые затеи которого самый живой и горячий отклик спокон веку находили именно в сердцах пьяниц? Особенно у вас на Островах, с дьявольской точки зрения совершенно замечательных!

      – Что значит – у вас? – возмутился Роулз. – Ты сам-то кто такой? Эфиоп?

      Сам он уже забыл, когда последний раз был на родине, но сейчас был почему-то уверен, что черт – его соотечественник. Другое дело – благородный Люцифер или хитрый Мефистофель. Это, кстати, один и тот же персонаж, или нет? Последний, по крайней мере – настоящий оперный злодей, в красном, с козлиной бородой. “Люди гибнут за металл!" – приятно и смотреть, и слушать. А мелкие, вертлявые зеленые черти могут выскакивать только из бутылок виски или же дрянного тростникового рома, который тамошние карикатурные патриоты возвели отчего-то в ранг национального достояния.

      – Вы, как всегда, заблуждаетесь, гражданин… гм, гражданин…– заерзал, заверещал было черт, – и вот совсем другой голос, очень низкий, на грани инфразвука, закончил:

      – Джеймс Роулз.

      И страх прогнал остатки сна! Ледяная зыбь прошла по коже, разогнав мурашки по спине и отозвавшись во рту противным вкусом вдруг подкатившего несчастья!

      – Если, конечно, я не ошибаюсь…

      С трудом преодолев мгновенно охватившее его оцепенение, Роулз приподнялся и сел, вжавшись спиной в обшарпанную спинку гостиничной кровати, вцепившись пальцами в край одеяла, которое захотелось ему натянуть на голову.

      – Не ошибаетесь, – ответил