Заветные сказки. Сергей Иванович Чекалин

е, названной мной «In extenso», в которой приводятся цитаты различного и, возможно, даже и не связанного, как может показаться, друг с другом содержания. Однако, на мой взгляд, очень даже связанного. Связанного с моей индивидуальной и глубоко личной субъективной логикой, в моём взгляде на рассматриваемые вопросы. Здесь уместно привести мысли В.П.Смилги:

      «Стиль и характер любого рассказа (даже если вы просто пересказываете чужие мысли), естественно, во многом зависит от личного отношения к нему рассказчика» («Очевидное? Нет, ещё неизвестное…». М.: Молодая Гвардия, 1966).

      Я вполне буду с вами согласен, что здесь представлен очень примитивный и ограниченный подход к установившемуся вот уже более двух тысячелетий религиозному мировоззрению, причём, только одного направления – христианству, причём, практически только одной его ветви – православию, основой которого являются Священные Книги Ветхого и Нового Заветов. Хотя уже начинаются разговоры о том, что православие очень далеко от христианства. Я, конечно, не буду возражать против другой трактовки тех или иных событий, изложенных в указанных книгах. У каждого свой взгляд на те или иные вопросы и проблемы. Кто-то, конечно, более прав. Но нельзя исключать, что могут оказаться правыми все другие мнения. Нельзя исключать, что могут оказаться неправыми и вообще все рассматриваемые в настоящий момент мнения. Возможен и такой логический вопрос читателя: «Что же это ты, всё о плохом, да о плохом?» Во-первых, не только о плохом, даже и не в том количестве, как это покажется. Во-вторых, что же в этом во всём хорошего, если в этом столько плохого? Тот авторский подход к объяснениям некоторых событий в истории религии, её сравнительно узкого направления, более определяемый возникающими вопросами, нежели ответами на них или поисками этих ответов, никак не навязывается читателю в виде единственного способа решения довольно серьёзных проблем. Вы скажете, что такой подход определяется еретическими с точки зрения религии либо атеистическими с точки зрения другой религии наклонностями автора. Согласен с тем и другим. Это право автора, как, впрочем, и такое же равное право защищающего неприкасаемые тексты Священных Книг. Это право для всех нас, тех и других, обеспечивается равнозначно статьёй 28 Конституции Российской Федерации. Я вижу себя в этой ситуации только обычным читателем сказок Ветхого и Нового Заветов. «Сказка ложь, да в ней – намёк». Вот эти возможные ложь и намёки я и попытался прояснить для себя, чтобы не быть уж совсем полным невеждой, а, может быть, получится, что немного прояснить и для других. Впрочем, в предыдущем предложении я вполне могу обойтись без слова «возможные», поскольку я принимаю только следующие за ним слова: ложь и намёки.

      В своих «учёных записках» я старался придерживаться рекомендаций, которые дал Хорхе Луис Борхес:

      «Книги философского характера неизбежно содержат тезис и антитезис, строго соблюдаемые «про» и «контра» любого учения. Книга, в которой нет её антикниги, считается незавершённой».

      Вполне допускаю, что указанные необходимые «про» и «контра» не всегда у меня явно выражены, не всегда понятиям «про» отыщется противоположное им «контра». Но это находится в области личной логики автора этой книги. Я думаю, что у читателя больше вариантов действий и сопоставлений со своей личной логикой. Впрочем, читатель вполне может обойтись игнорированием чтения, если ему покажется, что автор не смог завершить эту книгу.

      Я совершенно не отношу содержание этой книги к философским исследованиям, поэтому указанное выше замечание Борхеса к ней вряд ли имеет отношение, хотя мне и хотелось бы этого.

      Меня больше занимают вопросы, если так сказать, фарисейства в религии, в данном случае – в христианстве, а больше – в православии. Общего, конечно, фарисейства, связанного с исполнением законов, с отношением к тем или иным событиям далёкого прошлого и настоящего, отношением к чудесам и прочим проявлениям Великого Божественного в нашей жизни. Может быть, даже и не совсем одного фарисейства, но и «саддукейства», хотя последнее определение и не используется в нашем обиходе. Почему так? Только потому, что по всему Новому Завету красной нитью идёт борьба Иисуса с фарисеями, саддукеями, книжниками и первосвященниками. В Евангелиях описывается не борьба Иисуса с названными группами людей, а только их взаимоотношения, проявившиеся в особой неприязни, которая и пропагандируется нам. Все эти обособленные группы людей сами по себе практически находились и в оппозиции друг к другу, особенно фарисеи и саддукеи (книжники были и в той и другой группах, а первосвященники, насколько я понял, только у саддукеев). Одновременно с этим фарисеи и саддукеи находились (в соответствии с текстами Евангелий) и в оппозиции к учению Иисуса. Я не совсем прав, поскольку Иисус со Своим отношением к тем и другим появился гораздо позже их уже установившихся друг с другом отношений. Здесь можно сказать так – в прошлой истории появилась дополнительная Иисусова оппозиция к тем и другим.

      Те, кто знает, кто такие саддукеи и фарисеи, – могут и не читать мои краткие дальнейшие об этом сведения. Но могут и прочитать, что-то и поправить, если у меня не так или не так полно.

      Фарисеи (или «обособленные») в иудействе – это открытая