Тайна острова Матуа. Владимир Макарычев

спящей рядом женщины. Прикоснулся губами к распаренному телу, поцеловал в чуть припухлую мочку с колечком серьги. Вот так и происходят чудеса! Наверное, так рождается волшебство, называемое химией любви. Когда осознанное желание совпадает со стремлением жить в другом человеке.

      Утром они стыдливо прятали друг от друга глаза, как дети, боявшиеся признаться родителям в разбитой ими чашке. Николай отказывался от завтрака, спешил к подъему флага, но все же поддался уговорам и не пожалел. Давно не ел простой овсянки.

      – Марина, – решился, наконец, заговорить о скорой разлуке Николай, – через пару дней убываем на Камчатку. Выбраться к тебе будет сложнее, потому и написал стихи. С другой стороны, не хотелось бы играть в любовников, а определиться в наших отношениях, тогда и планировать станет легче. В общем, подумай, я хотел бы сохранить и как-то узаконить наши отношения.

      Стоявшая у входа в кухню Марина бессознательно мяла руками фартук, то скручивала его жгутом, то распрямляла, затем извиняющимся голосом проговорила:

      – Ты знаешь, я еще замужем. Может, это пройдет? Давай подождем? Постарайся все забыть, это страсть, а не любовь. Не звони и не ищи меня. Пусть чувства успокоятся, тогда мы и поговорим. Ладно?

      Доверчиво и жалостливо глянула на него и легонько надавила на плечо, выталкивая за дверь.

      На площадке было чисто и пахло свежей краской.

      Открыв подъездную дверь, Николай по щиколотку утонул в дождевой лужице. Другой ногой нащупал камень и выскочил на твердый участок тротуара. Неприятно колючий ветерок нагло лез под рубашку. Он передернулся всем телом и громко фыркнул – бр-р-ы-ы! В груди вдруг что-то оборвалось, и навалилось большое, жалостливое чувство, отчего можно и заплакать. Впервые ему не хотелось возвращаться на корабль. Там было казенно, холодно и тоскливо, но недавний плен уюта и женского тепла уходил с быстротой приближающегося такси. Рядом раздраженно, не с первого раза завелась машина. Черный «Лендкрузер» с затемненными стеклами, предательски урча, медленно проехал совсем рядом…

      Доехав на такси до штаба флота, Николай, явно опаздывавший к подъему флага, пересел в свою машину, которую там оставил, чтобы в ней дождаться командира.

      Долго ждать не пришлось, вскоре к машине приблизился невысокий сухопарый офицер в черной фуражке.

      – Привет, комбат! – весело проговорил он, усаживаясь на пассажирское сиденье.

      – Здравия желаю.

      – Чего голос грустный, не нагулялся? – озорно спросил Куринов, поправляя рукой упрямую белесую челку, рассыпавшуюся от снятой фуражки.

      – Да-а! – отмахнулся Николай, осторожно выруливая машину со стоянки на дорогу.

      – С женщинами давно бы нужно разобраться, – с ноткой покровительства посоветовал командир.

      – Даже не подумаю, – ответил Баранов, – подожду, когда найдет любовь.

      – Говори уж, донжуан, с кем сегодня ночь коротал? Чувствую запах женских духов, да и глаза сыто блестят.

      – Ноги привязали к затылку, но он не выдал, где спрятал бутылку, – отшутился Николай, оставляя на потом личный разговор.

      Амурский