Шарманщик с улицы Архимеда. Игорь Шестков

текст заповеди, которую он нарушил.

      Это же свойство Шульца – ощущать мир расширившимся до Млечного пути чувствительным телом – не только превращало его жизнь в кошмар, но и открывало ему сверхчеловеческие возможности, определило его судьбу, превратило его в писателя.

      Санаторий под Клепсидрой

      В рассказе «Наваждение» читаем: «…случалось, он [отец] тихонько слезал с кровати, бежал в угол, где на стене висел некий инструмент. То была разновидность водяной клепсидры – большой стеклянный цилиндр, разделенный на унции и наполненный темной жидкостью. Отец соединялся с этим инструментом длинной резиновой трубкой, точно витой мучительной пуповиной, и, слившись таким образом с этим скорбным устройством, каменел; глаза его темнели, а на побледневшем лице выступало выражение не то муки, не то некоего порочного наслаждения».

      Клепсидра – это известные с глубокой древности примитивные водяные часы. Вроде песочных. Только не песок сыпется из верхнего резервуара в нижний, а вода вытекает капельками. Чтобы вода не гнила в закрытом сосуде, в нее добавляли какие-то натуральные антисептики, отсюда по-видимому темная жидкость.

      Так что же делал бедный старик? Пил что ли эту застоявшуюся воду из клепсидры через резиновую трубку? Зачем Шульцу понадобилось эту трубку сравнивать с витой, мучительной пуповиной? Ну, витой – это еще понятно, но почему мучительной?

      Или трубка не бралась в рот, а вставлялась в другое место (эта шульцевская клепсидра подозрительно смахивает на кружку Эсмарха, или попросту на клизму)?

      Тогда понятны муки. А вот в чем состояло некое порочное наслаждение, не ясно. Точнее – ясно, но обсуждать это не хочется.

      Само собой напрашивается символическое (Шульц бы сказал – мифологическое) объяснение и этой сцены соединения Иакова со скорбным устройством и названия «Санаторий под Клепсидрой».

      Шульцевская Клепсидра это не только измеритель времени, это машина времени, или само время. Постоянно – и зримо – вытекающее, проходящее, уходящее и влекущее нас к концу. Соединяясь с клепсидрой, Фауст-Иаков как бы входил в машину и переносился в различные пласты метафизического бытия. Разговаривал там с Богом-Демиургом. Спорил с ним. Проводил свои жутковатые эксперименты. Даже сотворил Гомункулуса (рассказ «Комета»), используя правда для этого и другую волшебную машину, философско-галактическую – отдушину домашней печи.

      …

      В рассказе «Санаторий под Клепсидрой» слово «клепсидра» не упоминается. Хотя в этом тексте и происходит главное печальное чудо Шульца – расщепление времени.

      «Под клепсидрой» – не значит, что где-то на горе или в небесах висит гигантская машина времени, а отель расположен под ней (хотя и подобное толкование не так уж далеко от представлений Шульца). Скорее, все-таки, «под Клепсидрой» означает – находящийся под непосредственным действием машины времени.

      Пребывающий в другом, отстающем от нормального времени.

      Погруженный