Изоляция. Андрей Ливадный

зь промерзшую стену руин. Побелевшие пальцы сжимали «АРГ-12», в открытых глазах отражалось бездонное небо да цепь планет Ожерелья, дугой сбегающая к горизонту.

      Снежинки уже не таяли на ее лице.

      Стужа сковала мир. Тело девушки окоченело.

      Серые безликие существа сновали вокруг. Появляясь из недр внутрискального лабиринта, они вынесли на мороз еще несколько погибших в бою людей, сложили их тела на краю обрыва.

      Закат, продолжавшийся трое суток, угас. Гравитационный удар Смещения прокатился судорогой землетрясений, глухо пророкотали обвалы, небольшая снежная лавина сошла в ущелье, взвихрилась, похоронила под собой каменную лестницу, вырезанную в незапамятные времена.

      Ветер усилился. Небо заволокло плотными облаками, началась метель.

      Серокожие существа не обращали внимания на холод. Они лишь отдаленно напоминали людей строением тела. Их гибкие, будто щупальца, конечности позволяли двигаться быстро, не увязая в снегу, черты лиц мягко и неясно проступали сквозь плотный материал герметичных защитных оболочек, не позволяя понять, как же они выглядят на самом деле.

      После гравитационного удара наступила тьма. Мороз крепчал. Деревья стояли голые, ветер и стужа за считаные дни сорвали с них листву, ветви гнулись под напором ветра, снег проносился сквозь кроны, мир тонул во мгле.

      Казалось – это навсегда.

      Из подземелий выбралось еще одно существо.

      Пройдясь между руинами, осмотрев тела, оно издало короткое шипение, и скелхи, выслушав приказ, подхватили окоченевшее тело девушки, поволокли его в свитый спиралью тоннель, откуда исходил красноватый свет и веяло теплом.

* * *

      Снег, сошедший в ущелье, скрыл следы недавнего боя. БПМ с посеченной лазерами броней и заглохшим двигателем лежала на боку, но в момент гравитационного удара ее покачнуло, вновь поставило на огромные цельнолитые колеса.

      Два человека успели заползти под днище боевой планетарной машины, прежде чем Смещение сорвало пласт снега.

      Сейчас они лежали в тесном пространстве, едва живые после полученных ранений. Один дышал сипло, надрывно, его губы обметала кровавая пена, на груди расползлось темно-красное пятно, у второго разрядом из лазерного излучателя отхватило правую ногу чуть ниже колена, но руки еще повиновались, сознание упрямо держалось, хотя внутри стыл холод, более лютый, чем крепчающий мороз наступившей ночи.

      Сегодня погибли все, с кем он был связан незримыми узами, кого еще мог любить в глубине очерствевшей души.

      Все, кроме ненавистного братца, – вот он скорчился рядом, надсадно дышит, булькает кровью.

      – Держись… Не вздумай умирать, братишка… – Его пальцы на ощупь нашли аварийный люк, расположенный в днище БПМ.

      Обрубок ноги пылал болью и слабо кровоточил – лазер прижег рану, обуглил плоть.

      Пару дней назад он крепко стоял на своей земле, знал, что не отдаст никому ни пяди, а вон как вышло, – хрипя от натуги, Казимир продернул прихваченный морозом рычажный механизм, открывая доступ в заиндевелое нутро планетарной машины.

      Ненависть сжимала сердце, не позволяя поддаться холоду и отчаянию. А как хотелось затихнуть в изнеможении, утонуть в боли, чтобы все закончилось быстро, – здесь и сейчас.

      «Держись, братишка…» – Он боком подполз к открытому люку, в надрывном усилии приподнял огрузневшее тело Урмана, кое-как впихнул его внутрь, минуту или две лежал на примятом, подтаявшем от крови снегу, силясь унять бешеные удары сердца.

      Жить калекой, потеряв всех, – не лучший выбор, но иного ответа не нашлось – ни в душе, ни в рассудке, нигде.

      Он отдышался, подтянулся на руках, по сумеречному десантному отсеку дополз до кабины управления, со стоном привстал, перевалился через подлокотник кресла.

      Устройство чужих еще работало, и двигатель БПМ завелся от первого прикосновения к сенсору пуска.

      Мягко осветились дисплеи. Экран внешнего обзора показывал лишь спрессованный снег, но ничего, выдюжим. Можно и калекой. Это была уже не стойкость духа, а черный, поглощающий рассудок омут, в котором потонула прошлая жизнь.

      Рука коснулась сочетания текстоглифов. Взвизгнув промерзшим приводом, закрылся люк в днище. Боевая машина вздрогнула, качнулась на подвеске, три пары ведущих колес вгрызлись в кровавый наст, мощный лобовой скат брони продавил рыхлый сугроб.

      Прошлое умерло.

      Вскоре ущелье осталось позади. Древнюю логрианскую дорогу занесло снегом, но Казимир хорошо знал эти места. Ближайший поселок располагался сразу за перевалом Стражей. Он отчетливо понимал, что приведет с собой беду, но иного выхода не было…

      Существо, недавно отдававшее приказы скелхам, сейчас стояло на краю обрыва, глядя вслед удаляющейся боевой машине. Казалось, пришелец не только видит БПМ, но и вслушивается в вязкие человеческие мысли, жадно воспринимая яркие, рожденные горем и ненавистью образы, черпая из них подсказку: как выбраться из незавидного положения, как снова обрести техническую мощь, потерянную в схватке с системами