Аскольдова невеста. Елизавета Дворецкая

оказались ночью на жальнике, будто жертвы, почти раздетые и бесчувственные? Ни на ком не было поясов – значит, они собирались спать… Здесь, на земле?

      Бегая от одного к другому, она теребила, тормошила, звала, старалась привести в чувство. Постепенно жальник оживал: девочки, мальчики, парни-подростки и юные девушки приподнимались, хватались за головы, терли глаза… Кто-то заревел, кто-то подхватил, раздались первые осмысленные голоса, старшие утешали младших. Но большинство тех, кто уж пришел в себя, не отрывали глаз от Дивляны. Ну, еще бы – красивая и совершенно незнакомая девушка, разбудившая их на жальнике, должна была показаться им видением.

      Один за другим вставая на ноги, поднимая младших, они все стягивались к ней и вскоре обступили плотным кольцом.

      – Кто вы такие? – Убедившись, что неподвижных, оцепеневших фигур на траве больше нет, что все уже поднялись или хотя бы очнулись, Дивляна огляделась, выискивая взглядом более взрослых. – Как вы сюда попали? Откуда вы все? И почему вы спите на земле… на жальнике? Кто вас сюда привел? Зачем?

      Но ответа ей удалось добиться не сразу: даже старшие, даже те, кому было лет по тринадцать-четырнадцать, а значит, с кем уже можно было разговаривать как с разумными взрослыми людьми, поначалу только таращились на нее с немым изумлением. И чем дальше, тем сильнее в голубых глазах, смотревших на нее со всех сторон, разгорался страх. Подростки оглядывались, жались друг к другу, иные продолжали реветь.

      – А кто ты? – наконец раздался чей-то робкий тонкий голос.

      Дивляна обернулась и увидела ту девочку, которую разбудила первой.

      – Я… Огнедева, – ответила она, немного поколебавшись.

      Конечно, можно было сказать, что она – Дивомила Домагостевна, дочь ладожского воеводы, внучка Радогневы Любшанки, невеста полянского князя Аскольда… Но едва ли эти дети, живущие уже за чертой Того Света – если здесь вообще живут, – знают всех этих людей.

      – А, я знаю! – помедлив, откликнулась та же девочка, и ее смышленое личико просияло. – Огнедева – это то же, что Сауле. Ты – Сауле? Ты пришла, чтобы нас спасти?

      – Что такое Сауле? – не поняла Дивляна.

      – Да вон она… ты! – Девочка подняла руку и указала на встающее над рощей солнце, вовсе не удивленная тем, что оно находится на небе и на земле одновременно.

      Дивляна улыбнулась:

      – Да, это я. Но вы кто такие? Откуда вы родом?

      – Мы из Межи, – вступил наконец в разговор один из подростков. – Кореничи мы.

      – А мы – Синеличи! – подхватил другой голос.

      – И где ваша Межа?

      – Вон там. – Ей показали в другую сторону, где зеленел лес.

      – Но почему вы здесь, а не в Меже? Кто вас привел сюда?

      – Это… – Подросток хотел ответить, но голос его почему-то прервался, на глазах заблестели слезы… – Это она…

      – Ее игрецы! – таким же дрожащим голосом подхватил кто-то.

      – Нас… хотели… съе-е-е-есть… – прозвучал еще один надрывный от подступивших