Земля туманов. Андрей Ивасенко

тонет в алмазных россыпях. Но как это все происходило на самом деле – одному Богу известно. Всего лишь мои теории, предположения.

      – А другие острова? – задал вопрос Ярема. – К ним ведь тоже могли попасть алмазы?

      Геолог пожал плечами:

      – Подобной информации мы пока не получали. Если это так, то скоро начнется алмазный бум. И…

      – …последствия будут непредсказуемы, – закончил за него полковник. – С этой минуты эта информация является государственной тайной. Всем ясно?

      Геолог и остальные кивнули. Березин стоял, сцепив пальцы на уровне живота, и внимательно смотрел на полковника, который прекрасно уловил смысл. Меж его бровей пролегла складка.

      Ярема стрельнул окурок в сторону, достал телефон спутниковой связи, выдвинул антенну и замер, всматриваясь в индикатор сигнала на экране.

      – Странно, странно… – пробормотал он.

      – Что случилось, товарищ полковник? – поинтересовался Полеводов.

      – Сигнала нет. Капитан, у вас рация где?

      – В «уазике». – Полеводов указал направление. – В километре отсюда. Рядом с вашей машиной. А-а…

      – Вперед! – Полковник уже не слушал, пружинящей походкой направился в том направлении, откуда пришли ученые и капитан.

      Они последовали за ним.

      Путь пролегал по узкой полосе берега, над которым нависали неприступные скалистые бастионы, зубчатыми парапетами карабкающиеся к небу. Ни одно деревце, ни один куст не росли на темном граните – цунами слизало жалкую растительность вместе с почвой. И повсюду, куда люди ни бросали взгляд, наблюдались жутковатые следы ярости стихии: искореженная рулевая рубка шхуны, разбитые буи, шлюпки, резиновые сапоги, весла, изуродованные деревья, сплющенные металлические бочки, доски со щетиной ржавых гвоздей, бурые клубни ламинарий и рваные рыболовные сети и паруса. Через все это приходилось перебираться – как и прежде, перепрыгивая с камня на камень, преодолевая зыбкие завалы из гальки и ракушек.

      Замыкающим шел Березин. Он споткнулся о рваный кирзовый сапог и упал, больно ударившись коленом о камень.

      – Ешкин кот! – ругнулся геолог, потирая ушибленное место. – Пораскидали резину…

      И в этот миг увидел то, отчего его глаза расширились, точно у проснувшегося китайца, к которому явился Будда с чашечкой утреннего кофе.

      В воде, у самого берега, покачивался полутораметровый головоногий моллюск. Его бело-розовые щупальца с присосками – распухшие и пузырчатые – вяло шевелились вместе с набегающей волной, кидавшей животное взад и вперед. Казалось, он выполз из водных глубин, чтобы отдохнуть на солнышке, но это было совсем не так. На спиральной раковине тигрового окраса виднелись пробитые чем-то острым продолговатые дыры, из которых то появлялась густая зеленая жижа, то выдувались слизкие пузыри с воздухом. Вид у моллюска был жалкий, как у вскрытой жестяной банки. Пена шипела под ним. Изумленный черный глаз с тревогой наблюдал за обнаружившим