Четырнадцатая дочь. Екатерина Федорова

легче будет потом, когда наконец согласитесь.

      Она улетучилась с лукавой улыбкой, а Таня встала и взялась за хлеб. Желудок урчал. Она умяла все пять кусков, три свежих и те два, что остались с прошлого раза, запила их водой. Потом упала в койку, представляя, что было сегодня на ужин у мамки с дедом.

      В гастрономических мечтах Таня и уснула.

      Проснулась она от странного звука. Села на кровати, прислушалась.

      Из середины комнаты доносился непрестанный шелест, негромкий, но заполняющий всю комнату. Он плескался в ушах, словно рокот отдаленного прибоя. Таню обдало холодом, сердце стремительно заколотилось. Потом вспомнились слова Арлены о призраке королевского происхождения.

      Она попыталась успокоиться. Подумаешь, призрак! Да к тому же плаксивый. И не опасный, как было сказано. Для местных – самое привычное явление, по словам Арлены.

      Да, но она-то местной не была…

      Минута тянулась за минутой, но призрак не появлялся. И шелест не умолкал. Таня бдительно осматривала комнату, каждую секунду ожидая, что сейчас из какого-нибудь угла появится унылая личность, волочащая за собой длинные рукава.

      В какой-то момент, оправдывая ее ожидания, в углу возле двери вылепился лоскут серого тумана. И начал понемногу оформляться в смутную фигуру.

      Сердце у Тани остановилось, а потом заколотилось в бешеном ритме. Она глотнула воздух широко открытым ртом – и только тогда осознала, что несколько мгновений вообще не дышала.

      У Аделины дер Фонрайт было мелкое туманное личико и рукава, облачно-серыми шлейфами стелющиеся над полом. Распущенные волосы прядями вились по воздуху.

      – Узнай, незнакомая дева, как страшно сей мир меня предал! – печально провозгласила гостья.

      И хоть Арлена говорила, что призрак кисейной барышни опасности не представлял, Таня ощутила в животе холодный тяжелый ком.

      Аделина дер Фонрайт надрывно вздохнула. Вздох у девственного призрака был совершенно не девичий. Словно железо об железо скрежетнуло.

      – Проклятый мир! – возвестила она. – Который одних возносит на башни замков, а других погребает под этими замками. Что ты скажешь на это, о дева?

      – Мир… он такой, – прошептала Таня, косясь на факелы.

      Почему-то ей казалось, что сейчас они горели слабо. В то время как ей хотелось света, да поярче. Было полное ощущение, что тьма в комнате становилась все гуще. А фигура призрачной гостьи, напротив, вроде как начала испускать свет.

      – Фундамент сего замка строился с одного камня, – слезливо сказала Аделина. – На один камень поставили два. На два – еще четыре…

      – А на них восемь? – предположила Таня.

      Призрак на ее слова внимания не обратил, а заунывно продолжал:

      – А потом, когда фундамент стал достаточно широк, привели меня. Я была в платье невесты, рукавчики в десять локтей длины, как и положено…

      – Чудная картинка, – сглотнув, подтвердила Таня.

      Ей никогда в жизни не приходилось разговаривать с призраком, и потому дыхание сбивалось на каждом слове.