В объятиях Водолея. Макс Роуз

этот порыв: яркие эмоции, готовые вырваться наружу! Стоп! надо срочно взять себя в руки, необходимо полное спокойствие и тотальный контроль. Эмоции вредны, они для меня – непозволительная роскошь.

      Я на пару секунд закрыл глаза, глубоко вдохнул и, вместо того, чтобы достать оружие, я вытащил из кармана документы о разводе и бросил на ее стол. Она по-детски улыбнулась, однако, взяла бумаги и принялась отстраненно рассматривать.

      – Все еще любишь бумагу? – ехидно заметила она, – ты никогда не изменишься.

      – Лучше перелистовать листы, чем нажимать на кнопки, – парировал я, – больше вероятность, что материал останется в памяти.

      – Старая теория. Старая и несостоятельная. При помощи современных технологий можно…

      – Не надо мне говорить о том, что могут современные технологии, – отрезал я, – об этом мне прекрасно известно, но я всегда буду предпочитать материальные вещи виртуальным. Гораздо приятней любить по-настоящему, дружить по-настоящему, страдать по-настоящему, читать по-настоящему и убивать по-настоящему.

      Последняя фраза вырвалась у меня сама собой. Я уж точно бы ее никогда не произнес, однако, к моему счастью, Марта не придала ей никакого значения и просто улыбнулась.

      – Можно подумать, ты когда-нибудь убивал кого-нибудь, Натан.

      – Нас я смог убить, – выкрутился я, – подпиши бумаги и больше ты меня никогда не увидишь.

      Она вздохнула, бросила последний взгляд на документы, потом отложила их и встала из-за стола.

      – Прости, Натан, но я не могу этого сделать. У меня уже давно нет ручки. Отсканируй документы, заверь их у Стражи, а потом перешли мне; я поставлю свою сигнатуру.

      – Мой адвокат уже давно это сделал, но ты, видимо, не просматриваешь свою почту.

      Я залез во внутренний карман, вытащил золотой «Вотерман» и протянул ей. Марта только фыркнула в ответ.

      – Сожалею, но писать я тоже разучилась, Натан.

      Злость и ненависть все же взяли верх, я не в силах был сдержать их, как не в силах был предотвратить уничтожение Венеры. Я был готов взорваться в любой момент, выхватить из-за пояса пистолет и прикончить ее; снова сдержаться стоило мне неимоверных усилий.

      Манера поведения Марты была стандартна – она негативно относилась ко всему старому и фанатично проповедовала новое; спорить с ее взглядами было бессмысленно. Поэтому я убрал ручку в карман, потом подошел к столу и забрал бумаги.

      – Ты не хочешь разводиться, Марта? – спросил я.

      – Я не настолько глупа, Натан. Если бы…

      – Здесь речь не об уме или глупости! – крикнул я, – ты любишь меня или нет?

      – Любовь… – задумчиво проговорила она, – да ты даже не знаешь что это такое. Задаешь мне вопрос, но вкладываешь в него совершенно не то, что я. Ты даже не представляешь…

      Я чувствовал, что в третий раз сдержаться не получится. Переходить к крайним мерам совершенно не хотелось, поэтому я, стиснув зубы, как мне показалось, до хруста,