Умный убежит от той, с кем мудрый станет подкаблучником. Феликс Мухоморов

енний показался мне искренне заинтригованным. – Тогда кто ещё? Может быть, у тебя ещё один внутренний завёлся? Или одна? – подмигнул он мне внутренне. – Так ты нас познакомь, мы сбегаем в супер, возьмём там что-нибудь… знакомство отметить, полянку накрыть, так сказать… покуда ты угрюмо занят».

      «Так, что не так?» – вынужден был я отвлечься от своих тягостных размышлений и проникнуться переживаниями своего внутреннего. Чересчур напряжённым показался он мне в этот момент.

      «Ну вот почему у вас, внешних, подобные высказывания лицемерно зовутся двусмысленными? – немедленно откликнулся тот ворчливо. – Я, например, вариативных логических оттенков насчитал навскидку не менее восьми».

      «Если с запятой, то их двадцать четыре. Факториал, прикинь? Это тебе не мясо из пельменей выковыривать. Прости, но мне сейчас не до этого».

      «Ладно, раз так, подскажу тебе, умник, – глухо проворчал он изнутри меня, выдержав задумчивую паузу, – надо же вежливость твою поощрять, как реликт. Короче, вторая такая же площадь нужна в другом аналогичном городе… контрольная группа, статистический базис… те, кому дают плацебо вместо лекарства… понял?»

      «Да какой же ты у меня умница!» – заорал я ему мысленно, не сдержав эмоций.

      – … обвиняемые обвиняются обвинением…

      – Возражаю! – прервал я решительно сонный речитатив, – требую провести экспертизу!

      – Э… что… кто?

      – Я.

      – На каком основании вмешиваетесь?

      – На Ветхозаветном.

      – Но… гм… какую именно экспертизу? – осведомился, выдерживая паузы, долженствующие подчеркнуть его значимость в первую очередь, конечно же, в собственных глазах (или ушах?), невозмутимый голос из властно обволакивающей меня кромешной темноты.

      – Непредвзятую, разумеется. И желательно должного качества.

      – Эм… н-да… даже так… гм… вот Вы нас и посетили… наслышан, наслышан о Вашей дерзости… но… хм… и с какой целью?

      – С целью опровергнуть довод обвинения об отсутствии смысла и практической пользы в наказании преступника за его преступления.

      – Но это довод не только обвинения, а и самой жизни. Историей не единожды подтверждённый, я бы даже сказал. Вам что, было плохо слышно?

      – Состоятельность доводов одной из сторон процесса не должна определяться уровнем громкости их произнесения. Засим заявляю отвод.

      – Э?

      – И требую занести мой отвод в протокол данного заседания.

      – Э… кхе… кому… э… отвод?

      – Ну не самому же себе я его заявил…

      – Кхе… и в чём же должен, по-Вашему, заключаться предлагаемый Вами эксперимент?

      – Отвод?

      – Отклоняю.

      – И почему я не удивлён? Итак, наказание приговорённых судом преступников – в рассматриваемом нами случае неисправимых воров – объявлено стороной обвинения мерой недейственной, бесполезной и даже вредной. Так?

      – Ну да… и?

      – Только лишь на том основании, что зевак, сбежавшихся на центральную площадь поглазеть на экзекуцию, обкрадывали другие, ещё не пойманные преступники?

      – Да, но они же в действительности имели место! Это всем известно! На площадях, где казнили приговорённых, карманы зрителей обчищали другие точно такие же воры! Что безусловно доказывает неэффективность…

      – Сколько? – бесцеремонно прервал я этот самодовольно мастурбирующий собственную значимость невидимый голос.

      – Э… что?

      – Я не был услышан?

      – Нет… э… Вы были услышаны, но… боюсь, не вполне поняты. Сколько чего?

      – Не чего, а кого. Сколько преступников обчищали карманы зевак, собравшихся на упомянутой Вами площади поглазеть на экзекуцию?

      – Э… кто же их считал?

      – Вот именно – никто даже не потрудился посчитать. А следовало. Требую провести эксперимент.

      – Чтобы посчитать карманников на городской площади?

      – Как минимум на двух. Полагаю, городов тоже должно быть не менее двух: редко в одном населённом пункте можно встретить сразу две одинаковые центральные площади.

      – Поясните!

      – В одном городе на центральной площади пойманным и осуждённым ворам отрубают руки. Назовём его Первым. Сначала посчитаем количество краж, произошедших в толпе зевак в момент экзекуции, здесь. До сих пор понятно?

      – Э… да, вполне…

      – Затем нам понадобится вторая такая же центральная площадь в другом аналогичном городе, назовём его Вторым. Там власти решат ворам не руки рубить, а совсем наоборот.

      – Э… решат руки ворам не рубить, а наоборот? Что это значит? Лишние конечности пришивать, хе-хе-хе?.. – заинтересованно вопросила сгустившаяся вокруг меня темнота.

      – На второй, контрольной площади другого такого же города ворам не руки будут рубить публично, а, например, торжественно вручать правительственные награды. Здесь