Призрак прошлого. Мари Ирис

что именно ради нее он перенес, судя по всему, несколько пластических операций.

      – Ближе к делу, что вы хотите?!

      – Все очень просто, Вера, Я хочу, чтобы вы родили мне наследника, ребенка и обязательно – сына! Он проговорил это на одном дыхании, заметно волнуясь.

      У Веры перехватило горло, ее вдруг стал душить смех.

      – Простите, что, что, вы сказали, – она рассмеялась.

      – Вы родите мне сына,– невозмутимо продолжил старик, спокойно смотря на нее.

      – Но, с чего вы взяли, что я на это соглашусь?!!! У меня прекрасная работа, у меня есть молодой человек, который мне очень нравится, моя жизнь идет своим чередом, и в ней нет места вам! – Вера говорила эмоционально, с надрывом, как бы защищаясь.

      Мужчина вдруг замолчал, окинул ее каким – то равнодушным взглядом и, словно скучая, произнес:

      – Ну, пожалуй, в театральное училище вас не примут – эту проблему я решил сразу, не в этом, и ни в каком из других городов. Он говорил медленно и как-то безразлично. Небольшая заминка была с этим, как его, Артемом, но это тоже улажено. Он смотрел ей прямо в глаза каким-то взглядом тухлой рыбы. Глаза есть, а эмоций нет. Вера же смотрела на него, глупо улыбаясь.

      – Что за бред вы несете, вы кто, господь бог, решать чужие судьбы!

      – Если хочешь, можешь называть меня так. Он опять стал кашлять, с надрывом, прикладывая уже не свежий платок к еще более посиневшим губам. – У меня не так много времени, я и так потратил его непозволительно, завтра за тобой приедут, хорошо помойся, я очень брезглив. Здесь белье и духи, которые мне нравятся.

      Только сейчас Вера заметила, что он держит в руках небольшую красивую коробочку.

      Вдруг Вера, сама от себя того не ожидая, встала и начала говорить медленно и очень спокойно, смотря прямо в глаза мужчине и улыбаясь:

      – Это,– чеканила она каждое слово,– просто театр абсурда, я… никуда… завтра… не поеду! Тебе это ясно, старик. Ты мерзкий, наглый, точнее… наглая тварь!

      Она резко повернулась и пошла к подъезду.

      Позади послышался глубокий вздох.

      – А как здоровье Катерины Семеновны, Вера, говорят, она очень плоха, по-моему, лежит в первой клинической, да, больнице.

      Вера остановилась, на голову, словно давящий туман, опустилось что-то. Она медленно повернулась. Он сидел в лучах уже заходящего солнца и смотрел, улыбаясь на нее. Так, значит, он знает и про бабушку, все, пора звонить в милицию, Артему, да кому угодно. Вера была близка к панике. Видимо на лице отразилось такое отчаяние, что он вдруг произнес.

      – Да не волнуйтесь вы так, с Катериной Семеновной все в порядке, необходимый ей препарат я приобрел, вы же знаете, что с ним она может прожить еще несколько лет, а то и десяток. Вы же очень любите свою бабушку, насколько я знаю, она вас одна воспитывала. Подумайте, Вера, до завтра. Машина будет в одиннадцать. Только выспитесь, я не люблю вялых девушек.

      Он засмеялся с хрипом, засопел, внутри него что-то булькнуло, и он опять приложил к губам платок. Бесшумно подъехала машина, оказывается, она уже давно стояла во