Любовь Хасана из Басры. Шахразада

чуть ли не каждую ночь, ты ласкаешь меня и отдаешься моим ласкам…

      Наринэ с удивлением посмотрела на Хасана.

      – Я видел тебя в своих снах задолго до того, как увидел пляшущей у очага в трактире весельчака Арутюна. И я не робок, о нет. Скорее, я боюсь оскорбить тебя, пожелав твоего тела более, чем твоей души…

      – Глупенький, но разве этим можно оскорбить?

      – Я опасался, что можно…

      – О нет, Хасан, вожделение не оскорбляет, оскорбляет невнимание…

      Эти слова, словно ключик, отперли тайные замки души Хасана, и наконец он осмелился обнять прекрасную девушку.

      Сладость этих первых объятий была столь велика, что мгновенно забылись невесомые объятия колдуньи из сна. Нежность губ была столь изумительна, что поцелуи, которые дарила очаровательница в сновидениях, казались просто пресными, словно бумажными.

      – О прекраснейшая! Воистину никакая статуя, никакая картина не может затмить красоты живой, красоты жаждущей, красоты созидающей!

      – Поцелуй меня еще раз, Хасан! И, пусть хоть на время, забудь свои мудреные мудрости ради простой радости любви!

      Хасан с наслаждением прислушался к словам прекрасной подруги.

      Макама седьмая

      О, то был поцелуй куда более страстный, куда более зовущий, куда более жаркий. Быть может, Хасан и не знал еще женской любви, но кипы прочитанных книг и, о да, тот самый, удивительный, колдовской сон подсказали ему, как из мальчишки превратиться в опытного любовника. Наринэ почувствовала это и слегка испугалась. Ей на миг показалось, что умница Хасан исчез, а вместо него к ее устам жаждущим лобзанием прижался куда более взрослый мужчина.

      – Наринэ, красавица… – едва слышно проговорил Хасан, когда девушка сделала попытку вырваться.

      Наринэ сглотнула; ей показалось почти невозможным спокойно стоять, когда этот смуглый, стройный юноша продолжил столь пылко целовать ее. О, если бы одни лишь поцелуи! Но сквозь тонкую ткань платья она почувствовала его горящие, жаждущие руки. Он прикасался к ней сначала робко, а потом все более пылко и смело. О, Хасан желал куда большего, чем одни лишь прикосновения и поцелуи. Он желал насладиться телом девушки так, как наслаждался во сне телом Айны. И потому становился все более смелым. Кожа девушки показалось ему обжигающе горячей, и этот жар воспламенял его все сильнее. Теперь уже ее платье стало мешать ему.

      Он вновь прикоснулся губами к шее Наринэ. Девушка вздрогнула от вожделения. Потом она почувствовала, что он бережно совлекает с нее платье. Скольжение ткани по разгоряченному телу словно выпустило наружу все ее желания. О, теперь она уже не считала себя куда опытнее мальчишки Хасана. Теперь она жаждала куда большего. Но Хасан, должно быть, прочитал это в глубине ее глаз. Ибо в его глазах зажглись огоньки и он стал сдерживать свой натиск. Кто знает, для того ли, чтобы успокоить себя, для того ли, чтобы разжечь ее.