Балерина. Надя Лоули

но тоже ничего, вкусно даже. Так что зарплата откладывалась в карман, и ее вполне хватало молодой, ничем не обремененной девушке. Семейные пары, живущие и работающие при посольстве, умудрялись вообще не тратить денег, скапливая приличные суммы в валюте, чтобы потом, по возвращении домой, купить квартиру, машину или дачу. И многим это удавалось. Вера себе таких целей не ставила. Что ей, молодой, свободной и красивой, жизнь свою губить на экономии! С ума можно сойти, чтобы здесь, в Париже, не зайти в какую-нибудь шоколадницу, например, в «Маркизу де Севинье», и не отведать, получая неземное наслаждение, «мусс о шоколя» из молочного шоколада и фундука! Верочка не могла себе в этом отказать. Да и понятно, семьи своей у нее не было и даже не намечалось в отдаленной перспективе, ну а квартира, машина и дача были давно уже приобретены для нее родителями. Так что, что ни говори, а Верочка могла жить спокойно и тратить законно приобретенные франки на свои потребности. А потребности у нее, как это ни странно, были не такие уж и большие, если учесть ее избалованность. Ну, если только кино, театр (на французском – мечта!), хорошего качества косметика и вкусности. На такие мелочи она могла себе позволить потратиться, не волнуясь за завтрашний день.

      Вот уже два месяца Вера Борткевич обживалась в Париже. Неделю назад ее навестил отец – Андрей Владимирович. Он был по своим служебным делам и заехал к ней, прилетев из Нью-Йорка.

      – А не пойти ли нам, Верунчик, в «Максим»?

      – Ну, па, это же дорого…

      – Давай, давай, собирайся, гулять будем!

      Верочка обожала отца, и это было для нее настоящим подарком ко дню ее рождения. Ей исполнилось двадцать один.

      – Ну что, дочь, довольна житухой? – балагурил веселый отец и нажимал на десерт от «полубога» – шефа Пьера Гурме. Вкусно покушать он любил. Верочка пожимала плечами:

      – Не знаю, па, между нами только, в посольстве – тоска смертная!

      Она уже начала скучать по семье, по Москве, по своим друзьям и знакомым. И не поверите, иногда, по ночам, думала: три года здесь – с ума сойти!

      12

      Борис Александрович сидел на террасе в кафе и с интересом разглядывал окружающую его публику. Раскрепощенные, веселые и шумные французы вызывали в нем противоречивые чувства. С одной стороны, Борис завидовал им: живут в свое удовольствие и даже не подозревают об этом, а с другой – его раздражало всеобщее показушное веселье, за которым была, как ему казалось, бездуховность и пустота. Конечно, дома, на Родине, тоже не нормально, что в рестораны – очередь, а на полках магазинов – шаром покати. Это неприятный факт. Да. Никто не отрицает. Зато, если повезет и оторвется место за столиком, да в хорошем ресторане, то можно выпить, закусить и пригласить любую приглянувшуюся красотку на танец, под живой оркестр. Не то что здесь!

      Борис Александрович Серов был настоящим патриотом. И совершенно без сдвига, как могло показаться. Просто так случилось, что сызмальства он с молоком матери впитал любовь к Родине и партии родной.