Роман без последней страницы. Анна Князева

ей было ясно: мужчина, которого она слышала, приехал сюда в золотистом «Бентли». Это его охранники не пустили ее в лифт, а потом на третий этаж. И как этого богатея соотнести с теткой, гадающей у метро?

      О том, что предсказала гадалка, Дайнека решила не думать. Просто сказала сама себе:

      – Поживем – увидим.

      Вячеслав Алексеевич вернулся из магазина, выложил в холодильник продукты и снова сел на кровать рядом с дочерью.

      – Я зашел к Эльзе Тимофеевне, сообщил, что ты заболела. Тебе поможет ее внучка. Или кем там она ей приходится…

      – Нина – ее правнучка.

      – Ого… – Он помолчал, потом заговорил очень решительно: – Через два месяца тебе исполнится восемнадцать. Купим машину – сразу переедешь на дачу. До университета оттуда ехать не больше часа.

      Дайнека не возражала, она не собиралась продолжать бессмысленный спор. Просто для себя решила, что будет жить в московской квартире.

      Посидев с ней еще немного, Вячеслав Алексеевич уехал на дачу. Когда прощался с дочерью, вид у него был виноватый. Впрочем, как и всегда.

      Убедившись, что он ушел, Дайнека тихо сказала:

      – Лучше быть больной и голодной… Лучше одной, чем с Настей и Серафимой Петровной.

      Глава 4

      Окно во двор

      Ближе к вечеру Дайнека окончательно поняла, что ей нечем себя занять. Она легла в постель и какое-то время слушала, вернее прислушивалась, что делается наверху. Отчетливо звучали шаги, и было ясно, что там много народа.

      Больше всего на свете Дайнеке хотелось оказаться в самой гуще кинематографических событий. Села бы в уголке и сидела так, чтобы ее никто не замечал и, главное, не прогонял.

      Представив себя на съемках, она тут же стала выдумывать, как ей туда пробраться. На ум пришла фамилия лысого: Родионов.

      Что, если прийти и сказать:

      – Где тут у вас Родионов? – А когда он отыщется, прищуриться и процедить с укоризной: – Что же вы, Алексей Петрович, не предупредили меня?

      Он, конечно же, возразит:

      – Я заходил! Я вас предупреждал!

      – Но я-то не знала, – скажет Дайнека, – что вы будете меня так ужасно беспокоить!

      – Что же нам делать… – огорчится директор.

      И тут она выдаст главное:

      – А давайте я здесь посижу.

      Теперь осталось придумать, как на это отреагирует Родионов.

      Дайнека вздохнула, встала с кровати и потихоньку пошла в гостиную, там вскарабкалась на подоконник. С опозданием сообразила, что он холодный и в следующий раз нужно будет подстелить одеяло.

      За окном уже стемнело, и шел снег. Мосфильмовский автобус оставался на месте, как и фургон, от которого тянулись куда-то наверх кабели.

      «В окно, – догадалась Дайнека. – Значит, рамы открыты».

      Подумала и с сожалением заключила:

      – Теперь Вера Ивановна с первого этажа совсем озвереет…

      Ей страшно не хотелось, чтобы киношники уехали раньше времени. Она решила срочно оценить масштабы бедствия, посмотреть, что творится в подъезде…

      Дайнека сползла