Детектив дальних странствий. Татьяна Устинова

с пациентами по-настоящему строга.

      Спросишь ее: «Можно мне перенести процедуру на час вперед?»

      – Не можно!

      Притом Ингрид каждую свободную минутку использовала, чтобы читать Стивена Кинга. И когда Татьяна лежала, укутанная девчонкой в лимфодренажные штаны, или вдыхала пары минералки на ингаляции, она воображала – куда деваться от профессии рекламиста, где важнее всего парадоксальность и необычность! – как под руководством этой девчушки начинается фильм ужасов: штаны вцепляются в человека, не дают ему выбраться и все качают, и качают, и качают воздух, чтобы пациент лопнул изнутри. Или шланг ингаляции впивается мертвой хваткой в нос. Бррр! Но чем-то же надо развлекаться, пока двадцать минут лежишь без движения в затемненной комнате, а аппарат у изголовья мерно наполняет, а потом сдувает воздух.

      Другая женщина – та, что обслуживала минеральные ванны, – в отличие от прочих, была не чешкой. Вялое, грустное, поникшее лицо. Слегка испитое – с красными прожилками. Впрочем, алкоголем от нее никогда не пахло.

      Говорила по-русски она совершенно без акцента.

      – Вы из России? – спросила ее как-то Садовникова.

      – Из Советского Союза.

      – А откуда?

      Дама не ответила.

      – Давно здесь живете?

      – Пятнадцать лет.

      – Замуж вышли?

      Последний вопрос также остался без ответа. Она вообще была неразговорчивой.

      Демонстративно неразговорчивой.

      Женщина помогла Татьяне выйти из ванны, подала простыню и беззвучно растворилась в служебном помещении, которое отделяла от ванной пластиковая шторка.

      Татьяна думала, что будет скучать в санатории в одиночестве, без общения, но ожидания не оправдались – ей оказалось хорошо с самой собой.

      Вечерами усердно плавала в бассейне, накручивала круги.

      Бродила по улицам городка, заходила в магазинчики.

      Гуляла по лесам, окружавшим город, – отчего-то это оказалось совсем не страшно, может, потому, что параллельными и встречными курсами постоянно бродили собаковладельцы и любознательные туристы, раскланивались с нею.

      Сходила на концерт местного симфонического оркестра – оказался очень приличным.

      Съездила на экскурсию в близлежащий замок.

      А поползновений со стороны бандоса Николая больше не последовало. Но не потому, что он отступился. Такие мужики обычно от своих целей влегкую не отказываются. Однако уже на следующий день после приезда, прямо в обед, Садовникова с некоторым удивлением (а также облегчением – но и толикой огорчения) увидела, что оба татуированных, бритых, жесткоглазых мужика сидят за столиком в компании двух дам – каких-то новеньких. Женщины были, судя по виду, русскими (или, может, жительницами Украины, Казахстана, Израиля). По преобладанию в одежде мохера следовало заключить, что они все-таки скорее из провинции, по возрасту ближе к сорока. Одна щеголяла в сверхкороткой юбке, неприличной