.

дело могло закончиться революцией, если бы нездоровую активность Маркова не заметил Комбат, отправлявшийся на прогулку. Он остановил рабочего и спросил:

      – Что случилось, где пожар?

      Марков остановился, подозрительно посмотрел на спрашивающего. Нормальный мужик с виду, не какой-то ботаник. Крепкий, располагающий. Настоящий.

      – Нет никакого пожара.

      – А что за беготня тут у вас?

      – Спросишь тоже! Ты в курсе, что творится в гостинице? Что люди мрут один за другим!

      – Слышал. Я вчера вашего монтера из шахты вынимал.

      Марков посмотрел на Рублева уже внимательнее. Он, конечно, не был при извлечении тела. Но слышал, что какой-то постоялец помогал вытаскивать несчастного Семена.

      – А! Ну так мы сейчас пойдем с директором разбираться!

      – В смысле?

      – В самом прямом смысле. Мы не намерены тут работать больше. Сам смотри, что делается, а нас держат, как крепостных. Надо сваливать отсюда, пока не поздно.

      Рублев покачал головой.

      – Это не выход. Надо разбираться, что происходит, а не убегать. Я ходил сегодня к вашему начальнику, хотел, чтобы он мне разрешил поучаствовать в событиях, посмотреть немного по сторонам. Он не подпустил.

      Марков выругался. Борис взял его за плечо и придвинул к себе.

      – Может, вы мне поможете?

      – Мы?

      – Ну все, кто тут работает! Я тоже хочу понять, что происходит. Директор на сотрудничество не согласен. Значит, надо действовать помимо директора.

      Марков, кажется, колебался. Хотя предложение Бориса явно шло в тему настроения коллектива гостиницы. Людям хотелось, чтобы тем или иным способом все встало на места. Чтобы стало понятно, случайны ли эти убийства. И если все-таки нет, то хотелось бы, чтобы убийца получил по заслугам. И неважно, в общем-то, потусторонний он или настоящий. Если человек, так пусть его посадят. А еще лучше – закопают в землю, как и полагается убийце.

      А если все-таки это Черный Матрос. Ну что же, на всяческую нечисть тоже найдется управа при желании. На то есть церковь. Или колдуны, от которых нынче в глазах рябит.

      С другой стороны, Комбат был незнакомым человеком. И такое его участие выглядело несколько странно.

      Желание справедливости пересилило.

      – Так я сейчас народ соберу. – начал было Марков.

      – Не надо никого собирать, – остановил его Комбат. – Не надо. Я пока незаметно посмотрю что да как. А потом, если что, скажу.

      – А может, все-таки прижать его? Наверняка он что-то знает!

      Вот под этим заявлением Комбат и сам мог бы подписаться. При желании даже кровью.

      – Знает-то знает. Но можно ли ему про это говорить? Хуже не сделает? Давай-ка я сначала сам пригляжусь, – настаивал на своем Рублев.

      – Может, подойдешь со мной, там люди ждут. – предложил Марков.

      – Пошли, – ответил Рублев.

      Они вернулись в бытовку. Зоя Викторовна уже не плакала. С ней сидела уборщица Дарья – пожилая толстая женщина с патологически добрым